[Михаил.]

Сперва самое начало, чтоб было ясно, что к чему.


Предисловие

Действие книги происходит в мире, похожем на Соединенные Штаты Америки, Украину, Бразилию и другие реальные страны. Все события в книге являются художественным вымыслом. Любое совпадение с реальными личностями или событиями является случайным и непреднамеренным.
Автор ни в коей мере не ставил перед собой задач оценки реальных исторических или политических событий, а также поступков, решений, поведения и позиций отдельных лиц, национальных, политических или иных групп, в том числе государств.
Автор книги не несет ответственности за восприятие и трактовку содержания книги отдельно взятыми читателями. Книга содержит сцены насилия и жестокости, ненормативную лексику, а также сцены употребления алкоголя и табака. Автор просит вас воздержаться от продолжения чтения книги, если вы считаете, что ее содержание может противоречить вашим религиозным, политическим или иным взглядам и убеждениям, восприниматься вами как оскорбительное или унижающее ваше достоинство, либо способно вызвать у вас страх или другие нежелательные эмоции.
Автор оставляет за собой право вносить в текст книги любые изменения и редактировать его по своему усмотрению в будущих версиях рукописи.
Автор также должен упомянуть, что в книге присутствует некоторое количество цитат, отсылок и аллюзий к разнообразным фильмам, литературным и музыкальным произведениям, компьютерным играм и прочее в том же духе. Если кто-либо из правообладателей в связи с этим захочет изменить соответствующий фрагмент текста, просьба связаться с автором.
Автор также должен поблагодарить всех тех режиссеров, писателей, музыкантов и других творческих людей, чьи произведения так или иначе упоминаются в книге, потому что тем самым они – пусть и невольно – поучаствовали в ее создании.
Отдельная благодарность обращена к замечательным фотографам, мастерам своего дела, чьи работы помогали автору лучше узнавать Нью-Йорк. Это господа – Андреас Фейнингер, Джон Муллер и Самуэль Готтско. К сожалению, эти мэтры находятся уже в лучшем из миров, поэтому благодарность получается с оттенком печали.




Пролог

- Солдат, не спрашивай…
Д.Хеллер, «Уловка-22»

«Поступай со своим врагом так,
Как ты не хотел бы, чтоб он поступил с тобой»
Первая заповедь.

«Самый важный вопрос – Зачем»
Вторая заповедь.

«Добивай – всегда.
За исключением случаев,
когда на это просто нет времени»
Третья заповедь.

«Никогда не имей дел с идиотами»
Четвертая заповедь.


Странное ремесло я выбрал. Хотя, с другой стороны, не в охранники же мне подаваться. Нет, конечно, телохранителем я могу быть тоже, вот только редко соглашаюсь. Потому что мне не нравятся тела, которые хотят, чтоб я их охранял.
В сущности, я очень мирный человек. Я не маньяк, я не тащусь от запаха крови, от выстрелов, от взрывов. Я не религиозен и у меня все дома. Да, несмотря на всю мою чертову биографию, у меня по-прежнему все дома. Не всем так везет.
Все, что мне надо, это свой домик где-нибудь в лесу. Может быть, высоко в горах. Скажем, у озера. Не смейтесь. Я правда очень ценю покой. Уединение. Что-то я слишком устал от людей за последние пять лет. И не людей тоже.
Первые пять лет я работал в команде, затем какие-то твари выследили нас и команды не стало. До сих пор не знаю, что с ними случилось. Следующие пять лет я работал сам на себя. Последний год выдался очень шумным и я решил отойти от дел. И подумывал купить тот самый домик в горах. Обычная бревенчатая хижина, ничего особенного. Надо было сразу покупать и не брать последнего дела. В итоге пришлось спешно сматываться и оставить все накопления как ящерица хвост. В итоге, правда, я поджарил этих сволочей. Они сунулись ко мне в заначку, думая поживиться, а нарвались на осколочную гранату в растяжке. Людей губит жадность. Как и всегда.
Нет, кое-что, конечно, я с собой прихватил. Запросы у меня скромные, поэтому мне немного надо. Семь месяцев назад я выполнил работу для одного гринфильдского золотопромышленника с Катара и почувствовал, что подустал. Нужен отпуск. И, мать его, этот чертов дом. А то мало ли что случится, верно? Проснусь с пулей в голове и не успею ни о чем пожалеть. Что день грядущий нам готовит?..
Я – Марс Сандерс. Я наемный убийца и я очень хорош. Вот только слегка подустал. Вам не нужен наемный убийца?..
В сущности, я очень мирный человек…

[Михаил.]

И вопрос - если интересно продолжение - как лучше выкладывать?
1. Могу выкладывать частями здесь - там 26 глав, плюс предисловие, плюс пролог и эпилог. Минус в том, что потеряются все авторские сноски, но и без них вполне читабельно.

2. Могу дать ссылку на темпфайл, чтобы скачать весь текст целиком - там файл rtf в незапакованном виде примерно 2Мб. Могу запаковать в zip, если надо, до 330 кбит.

3. Или дать ссылку на онлайн-библиотеку. Она полностью бесплатна, безо всякой регистрации (если просто читать) и, что самое приятное, сохраняет все авторское форматирование и все сноски.

4. Могу сделать все это вместе - по желанию. В общем, выбор за вами.

[dellicat]

по -честному, не очень....я люблю хорошую фантастику , но реальные зарисовки местных "марсиан" куда круче твоей писанины. один Медвежатник чего стоит. а ещё есть ОтисТомы, блэкХоук, .....даже местный Кот пишет лучче! полазяй по нашим архивам- обчитаесся!.....

[Михаил.]

Тогда по пунктам.

ссылка на весь текст - http://tempfile.ru/file/2572978

ссылка на чтение онлайн - http://parnasse.ru/p...a-sandersa.html

и первая глава -


Глава 1

Я быстро шел по ночному Акрополю, плотнее запахнув плащ. Сырость, ветер с берега, а так, в сущности, мне нравилась эта планета. Планета Вердана, созвездие Андромеды, добро пожаловать на борт. Атмосфера вполне земная, три четверти вода, остальное суша. Акрополь – один из мегаполисов в северном полушарии. Сырой и холодный большую часть года. Сталь и бетон в центре и черте что по краям.
Шлюхи, политики и шлюхи-политики. Наркоманы, копы и наркоманы-копы. Отбросы и неотбросы. Всякие люди. С равнодушными лицами, по большей части. И пустыми глазами. Но бывают исключения – встречаются живые. Только мало.
Ветер с моря завыл сильнее. Не люблю сырость. По мне уж лучше любая жара.
Впереди пахнуло спиртным – матросы, бомжи или просто какие-то недоноски. В порту было много шаек, просто одна на одной. Уж создали бы, что ли, профсоюз…
Я резко взял правее, обходя чей-то склад. Какой смысл лезть в неприятности, если толку ноль?..
Порт Акрополя – тысячи контейнеров, складов и небольших забегаловок, которые тебе и бордель и отель и закусочная. Порт Акрополя сам по себе небольшой город, сырой и темный в любое время года. Здесь было множество лабиринтов и большей частью под землей. Приходили и уходили корабли со всего света, морем и воздухом. Торговля не прекращалась ни на минуту, деньги висели в воздухе. За портом было закреплено особое подразделение полиции, обычные сюда не совались.
Я шел в китайский квартал, где снимал жилье. Он только так назывался – китайский квартал. Китайцев там было всего ничего, в основном же торранцы, лизарды и прочие гуманоиды.
Впереди замелькали красные фонари. Мимо прошли трое китайцев. На углу хромоногий дварф приторговывал дурью. Слева светилась вывеска «Эдема» - проститутки со всей галактики на любой вкус.
Туманный квартал, так он еще назывался. Ветер с берега нагонял клочья тумана и днем ты ничего не видел с пяти метров, ночью – с двух. Я почти дошел до улицы Грот, там у меня была квартирка в старой пятиэтажке, когда ко мне привязался Сквизл. Сквизл был манкейцем с Пинара и сильно походил на земную обезьянку полутора метров ростом и в одежде.
- Эй, уомо, знаешь новости?
Уомо – так манкейцы называли людей. Сквизл был осведомителем, торговцем слухами, иногда выполнял мелкие поручения местных банд.
- Что за новости?
- Сперва заплати. – Сквизл засмеялся.
- Они меня касаются?
- Если живешь в чайнатауне, - да.
- Закинь наживку.
Сквизл скривился:
- Копы готовят облаву.
- По поводу?..
- Упустили партию порошка в порту, теперь ищут здесь.
- Когда облава?
- Заплати.
- Сколько?
- Пять наров.
Я дал ему пятерку.
- Завтра на рассвете. Две сотни шлемов оцепят квартал и прошерстят все вокруг.
- А что народ?
- Кто как, - Сквизл сплюнул. – Кто валит, кто чистит пушки, третьим вообще наплевать.
- Ясно. Бывай.
Облава в мои планы не входила, надо было исчезать. Оно и к лучшему. Это хорошее правило – нигде не задерживаться дольше месяца. Не бойся конца света, бойся того, что будет потом, так? Я никогда не загадывал далеко вперед.
Я не стал заходить в дом, - ничего ценного там не было. За комнатушку заплачено на неделю вперед, значит можно просто тихо исчезнуть в любом направлении.
Почти полночь. Ветер усилился, по небу неслись грязно-серые тучи, обещавшие дождь.
Мое барахло было спрятано в развалинах Кемел-Зе в пяти километрах от города. Чайнатаун был окраиной, за его стенами начинались Пустые земли. Не лучшее место для прогулок, тем более ночью, но меня это не пугало. Я шагал по улице Тысячи миль к западным воротам и на ходу прикидывал, что где-то к двум заберу свои вещи, а там и видно будет. Можно было остаться в Акрополе или двинуться куда-нибудь еще. Посмотрим. Я не загадывал далеко вперед. Начал накрапывать тихий дождь. Я поднял воротник плаща и надвинул капюшон на глаза. Впереди показалась площадь Цай Шен Йе. Говорят, у китайцев был такой бог. Я свернул налево к забегаловке Мишлена. Мишлен – француз, пятнадцать лет назад прилетел сюда с Земли. Сейчас у него было двое взрослых сыновей и втроем они держали эту закусочную. Одна из немногих, где не было шлюх, наркоманов и особых проблем. За стойкой стоял старший – Жозеф. Их фирменным блюдом считались местные прибрежные крабы – твари полметра диаметром, чертовски быстрые и очень осторожные. Семейка ловила их каким-то собственным способом и жарила прямо в зале на жаровне и вертеле. Я бросил на стойку монеты:
- Две крабов с собой. И бутылку распа.
- Слышал про облаву в квартале? – Жозеф открыл холодильник.
- Да, говорят…
- Две сотни копов. Веселая ночка!
- Добавь лука... Им вечно не сидится на месте. На Шестой улице будет бойня, поспать точно не удастся.
- Да уж…
Я взял два пакета, бутылку и вышел. На Шестой улице жили банды гаротов – синекожих гуманоидов под два метра ростом и очень горячих нравом. При виде полиции мгновенно хватались за пушки. Ночь будет веселой.
У Западных ворот было тихо. Патруль неспешно прогуливался туда и сюда, спросил у меня пропуск и выпустил наружу. Позади остались стены Акрополя, впереди дорога, слева и справа лес. В 2070 рванула одна из военных лабораторий, расположенных под землей посреди леса. Наружу вырвалось облако радиоактивной пыли, вслед за которым запылал пожар. Последствия взрыва ликвидировали дня через три, телевидение объявило, что все обошлось удачно и никто не пострадал, но вскоре последовал указ правительства планеты об обязательном строительстве усиленной стены вокруг любого населенного пункта суши в радиусе пятидесяти километров от взрыва, а в лесу стали встречаться странные твари, нападавшие на все живое. Ходили слухи, что часть монстров была выведена в подземельях взорвавшейся лаборатории, другие же мутировали вследствие распространившейся радиации. Люди всегда любили играть с матушкой-природой и каждый раз это заканчивалось каким-нибудь дерьмом. Был создан спецотряд по борьбе с мутировавшей живностью, который ловил для изучения или уничтожал на месте все, что хоть как-то отличалось от местной флоры и фауны. Их называли мусорщиками и мало кто знал подробности их работы. Кроме того, что платят им много, а шансов получить пенсию по старости у них мало. Говорили, что даже тела погибших мусорщиков не разрешалось хоронить сразу, - сперва они доставались для обследования какому-то научному центру и только потом родне. Хотя родни почти ни у кого и не было. Такие дела.
Туман сгущался, серые космы закрыли луну и я двинулся вперед, полагаясь больше на слух, чем на глаза. Мысленно проверил – нож справа на голени, нож слева на бедре, «глок-17» под мышкой. Две запасные обоймы слева на поясе, итого полсотни патронов, полсотни маленьких хищных смертей.
Я шагал себе неспеша, жевал кусок краба и прихлебывал из бутылки. Есть свободное время – тренируйся или отдыхай. Тренируй себя в чем угодно, лишь бы это принесло тебе пользу. Или отдыхай, аккумулируя силы.
Луна порой проглядывала сквозь облака и туман и тогда все вокруг покрывалось серебром, деревья тихонько шумели и где-то вдали еле слышно гудел прибой. Здесь, в лесу, прибрежная сырость отступила, ветерок дул теплый и довольно сухой с примесью коры и свежих листьев. Прогулка получалась удивительно приятной.
Я разделался с первым крабом и раскрыл второй пакет, когда кусты впереди зашумели и на дорогу выбрался пес. Это был обычный лесной бродяга, разве что очень тощий и здоровый как волк. В лесах водилось множество диких собак из тех, что предпочитали свежий воздух городским помойкам. Зверь внимательно глянул на меня, а я на него. Я прислушался к ощущениям – ничего. Нападать он не собирался, просто шел мимо. Я достал из пакета кусок мяса и показал псу. Темный нос шевельнулся и собака облизнулась, глядя на меня. Я обошел пса справа и, отойдя шага на три, положил мясо на землю, пройдя еще немного вперед, оглянулся – пес жевал, глядя на меня темными внимательными глазами. Так мы и шли дальше – я время от времени бросал на дорогу мясо, а пес его подбирал. Минут через пятнадцать я помахал пустым пакетом и мы разошлись в разные стороны.
Зарядил долгожданный дождь, тяжелые капли били по плечам, вползая под одежду и я припустил рысью. Полчаса бега и я остановился, переводя дух. Вынул компас, смахнул с лица капли и свернул с дороги, держа на северо-запад. Я продирался сквозь заросли минут двадцать, когда впереди показались развалины первых домов. Кемел-Зе был небольшой деревушкой во время до катастрофы – пара десятков коттеджей, отель для туристов, несколько кафешек и прочее. После взрыва всех местных эвакуировали, дорогу к поселку съел лес, а дома развалились.
Я шел по мертвым улицам, вынув пистолет и внимательно оглядываясь по сторонам. Кто знает, что за постояльцы обитают сейчас в этих руинах…
Миновав перекресток, свернул налево. Второй дом от угла, - вот он. Тихо, если не считать дождя, заглушавшего все звуки ночного леса. Двери не было, один черный провал. Я вошел внутрь. Стоя на пороге, вслушивался в темноту, держа «глок» перед грудью.
Запах плесени. Тьма. Дождь за спиной.
Где-то в глубине заунывно поскрипывало. Я стоял, не шевелясь, неслышно дыша. Вынул из кармана детектор живых форм и включил – никого. Это значило, что теплокровных организмов, кроме меня, поблизости нет. Положил детектор в карман на груди и шагнул вперед. Слева была гостиная, прямо через маленький коридор что-то вроде кладовки, рядом с которой начиналась лестница на второй этаж. Мне надо было наверх, на чердак. Там, под крышей, я спрятал рюкзак с барахлом как только прилетел на Вердану полгода назад.
Я заглянул в гостиную – половины стены не было, от окна остался голый прямоугольник, ощерившийся битым стеклом. Внезапно комнату осветило мертвенной вспышкой и тут же загрохотал гром. В кустах, по ту сторону разрушенной стены что-то шевельнулось и тут же детектор в кармане беззвучно завибрировал. На меня смотрели две ярко-желтые точки. Вспышка молнии осветила крупного пса, потом еще одного и еще. Там была стая голов в десять, всех я толком не видел. Пес сделал пару шагов в гостиную и осмотрел меня, потянув носом. Пистолет уставился ему в морду. Я ждал. Прислушался и уловил не хищную злобу, а сильное любопытство. И еще кое-что. Собаки тоже сканировали меня. Это значило, что они, как и я, тоже были телепатами и также – начального уровня. Мы не могли увидеть в чужом разуме ясных картин, но были способны уловить настрой, эмоциональный фон.
Собака переступила лапами, секунду помедлила, повернулась и скрылась в кустах. За ней, как по зову, исчезли остальные. Я медленно выдохнул и вернулся к лестнице. Странно, но ступени почти не скрипели. Должно быть, из-за сырости…
Я поднялся на площадку между первым и вторым этажом. Постоял секунду. Слева были комнаты с остатками мебели, похоже пустые. Сделал пару шагов вперед до следующих ступенек и замер. Потому что услышал звук, который менее всего ожидал здесь услышать.
Наверху плакал ребенок.
Это были тихие горестные всхлипывания, как плачут маленькие дети, когда потерялись и не знают куда им идти. Звуки то затихали, то усиливались и…они перемещались. Казалось, ребенок бродит по чердаку, спрятавшись там от горя, непогоды и безысходности, плача в темноту старого дома и не надеясь быть услышанным кем-либо...
А затем раздались шаги. Кто-то спускался по лестнице мне навстречу.
Я отступил к стене. И услышал голос. Сперва лишь неясное бормотанье, а потом…
- Сто сорок семь… сто сорок восемь… сто сорок девять…
По лестнице мне навстречу спускался старик. Сверкнула молния и я увидел босые ноги, спутанные космы седых волос и бороду, спускавшуюся на грудь… Глаза. Темные бездонные глаза. Иконописные, застывшие и не вполне живые. Пижамная куртка, штаны грязно-серого цвета. Ошо, как если бы он бомжевал примерно лет пять. Но дело не в этом. Мало ли бродяг в этих лачугах? Старик вел себя странно. Руки его были поджаты к груди, как лапки у мыши, глаза неотрывно смотрели строго в одну точку. Он шел, слегка покачиваясь из стороны в сторону, казалось, не видя ничего перед собой и вокруг, и монотонно считал тихим глухим голосом:
- Сто сорок два… сто сорок три…сто сорок девять…
Старик спустился на площадку в полуметре от меня и, не поворачивая головы в мою сторону, шагнул мимо. Я решил было, что он так и уйдет, пребывая в одном ему видимом мире, когда он внезапно взглянул мне в лицо и остановился. У него не было зрачков. Просто огромные угольно-черные глаза. Рот приоткрылся, в глазах мелькнул огонек, а руки стали медленно опускаться в стороны. Старик тихонько зашипел.
- Даже не думай. Попробуй только – останешься без башки.
Пистолет заглядывал ему в глаз, словно читая мысли. Не знаю, понял он меня или нет, но, неслышно вздохнув, отвернулся и зашагал вниз по лестнице.
- Сто двадцать семь… сто двадцать восемь… сто двадцать девять…
Лапки поджаты к груди. Мерно раскачивается, удаляясь, спина…
Дьявол! Детектор. Он не предупредил меня о старике. Я покопался в памяти – да, точно, он ни разу не шевельнулся, пока этот помешанный расхаживал здесь взад и вперед. Если детектор накрылся, это плохо. Это чертовски не вовремя, я бы сказал.
Старик, застыв на нижних ступеньках, чего-то ждал. Я отвел взгляд от его спины, и, не опуская «глок», достал другой рукой детектор. Ничего. Экран светился, но был пуст. Перезагрузка, проверка системы. Экран мигнул, засветился и… ничего. Он никого не видел вокруг, о чем честно и сообщил. Я снова глянул на старика… а там тоже никого уже не было. Лестница опустела, нигде ни души. И плач стих.
Я плюнул и осторожно шагнул наверх.
Наверху было пусто. Ни детей, ни стариков, вообще никого. Пыль на полу, плесень на стенах, единственное окно с уцелевшим стеклом и полумрак, разбавляемый молниями. В центре – колонна дымохода, рядом с которой тяжеленная плита, которую я сам когда-то сюда притащил. Сдвинув плиту, я достал нож и поддел доски пола. Вынул рюкзак, открыл и осмотрел содержимое. Все было в порядке. Я вынул только дробовик и патронташ, больше мне пока ничего не было нужно. АА-12 на восемь патронов – с ним можно было спокойно охотиться на аллигаторов в джунглях Амазонки – причем голым и вымазавшись буйволиной кровью перед этим – и все равно быть уверенным, что любая нечисть, подкравшаяся слишком близко, будет разорвана на куски.
Я надел патронташ, закинул рюкзак на плечо и собрался уже уходить, когда снаружи сквозь дождь хлопнул выстрел. Я выглянул в окно, но сперва ничего не увидел – непогода разошлась не на шутку.
Еще выстрел - на другом конце улицы. Судя по звуку, дробовик. Какое-то темное бесформенное пятно прыжками неслось к тому дому, где я находился, его преследовал человек в темной одежде и на бегу стрелял. На миг сверкнула молния и я узнал на человеке черно-серую форму мусорщиков. Пятно достигло порога и, подпрыгнув, быстро, по-паучьи, лезло вверх по отвесной стене.
Я отступил на пару шагов, поднял дробовик, включив подствольный фонарик. Существо вскочило на подоконник, закрыв собой прямоугольник окна и тут же рама затрещала под тяжестью тела, ломившегося внутрь.
Я выстрелил.
АА-12 - это вам не шутки, я не напрасно скучал по своей малышке – тварь вынесло наружу на метр, когда туча дроби нашпиговала ее с головы до пят. Но она не упала. Дико заверещав, выбросила все четыре конечности, длинные как у обезьяны и вцепилась ими в проем окна, пытаясь удержаться черным уродливым крестом.
Я выстрелил еще раз. Чудес не бывает – тело рухнуло вниз в звоне битого стекла.
И все стихло, не считая дождя.
Я выключил фонарь, медленно приблизился и осторожно выглянул. Мусорщик исчез. Оно и понятно, - не зная, кто я, он не знал, чего от меня ждать. Я рискнул и на секунду мигнул фонариком, обозначив свое присутствие и добрые намерения. И сразу отступил в тень, чтоб не нарваться на пулю, окажись его намерения не такими добрыми как мои.
Голос мусорщика раздался откуда-то сбоку.
- Наверху чисто?
- Здесь никого, кроме меня. Внизу вертелось несколько собак, но они не голодные.
- Кто ты такой?
- Джон Макклеллан, Конвойная служба СБСП.
- Что ты здесь делаешь?
- Мы ищем беглеца. По некоторым данным, он в этом районе.
- О’кей, спускайся вниз. Только не спеши.
Я спустился на первый этаж, на ходу перезаряжая дробовик. Перед самым порогом отступил в сторону и прислушался. Мусорщик был неподалеку, слева, в нескольких метрах от входа. Я чувствовал его - адреналин, любопытство, немного страх, но убивать меня он не хотел. Я опустил ружье и вышел на улицу.
Мусорщик подошел сбоку не опуская своего ремингтона. Высокий, черноволосый, тридцать с лишним, служил в армии, следит за собой.
- Значит, конвой Содружества?
- Так точно, сержант, – и вопросительно глянул на него.
- Сержант Терри Лимитс, 3-й отряд Службы очистки. Если твой беглец здесь, его скорее всего уже съели.
- Может быть, - я пожал плечами. – Но у него в сердце чип слежения и он пока еще активен. Как только сигнал пропадет, меня отзовут.
- Здесь технике особо верить нельзя. Ладно, об этом потом. Отойди-ка.
Лимитс снял с пояса флягу, подошел к трупу и обильно обрызгал его какой-то прозрачной жидкостью. Я присмотрелся. У трупа было лицо девочки-подростка лет тринадцати с небольшим, почерневшее и сильно деформированное. Белки глаз сплошь красные, конечности неестественно удлинены. Кое-где на теле сохранилась одежда, что-то вроде юбки и блузки. Терри поднес зажигалку и останки запылали, наплевав на ливень.
- Пойдем отсюда, пока еще что-нибудь не набежало.
- Куда?
- На юг, там точка сбора моей группы. Но если хочешь, - он искоса взглянул на меня, - можешь оставаться здесь.
- Идем на юг.
Мы вышли из поселка. Терри все это время не опускал дробовик, держа его наперевес, причем ствол как-то ненавязчиво глядел в мою сторону. Когда мы отошли шагов на двести, мусорщик спокойно поинтересовался:
- Да, кстати, Джон, если не трудно, - конвойную карту.
Я ухмыльнулся, неспеша достал пластиковый прямоугольник и протянул ему.
За документы я был спокоен. Только прямая проверка доказала бы, что в Конвойной службе не числится сотрудника с таким именем. Лимитс взял его в руки и внимательно изучил.
- Конвойный сопровождающий третьей степени, значит… Двенадцать лет службы, из них семь в секторе D. Что такое сектор D, Джон?
- Малоосвоенные планеты, пребывание на которых сопряжено со значительным риском для жизни. Там обычно расположены тюрьмы для особо опасных преступников.
- Ага… Ясно. Ты один здесь, Джон?
- Ну да. Мой беглец не настолько крупная шишка, чтобы стоило отправлять на поиски группу.
Он вернул мне карточку и опустил ружье, после чего снял с ремня на груди портативную рацию:
- Девон вызывает Калахари, прием.
Рация тихонько зашипела.
- Калахари слушает, прием.
- Продолжаю двигаться прежним маршрутом. У меня два-пятнадцать – встретил в Кемел-Зе.
- Гражданский?
- Нет, Конвойная служба СБП, документы в норме. Один, ищет беглеца.
- Понял вас, Девон. Продолжайте движение, конец связи.
Терри убрал рацию и быстро перезарядил дробовик.
- Сколько нам идти, сержант?
- Если рысью – около часа. Вперед.
Через полчаса бега мы перешли на шаг, чтобы передохнуть.
- Сержант?
- Да, Джон.
- У вас должно быть тяжелая работа, а?
- Хватает, Джон.
- Всегда бегаете по лесу в одиночку?
Терри остановился на секунду, внимательно глянул на меня и зашагал дальше.
- Нет, Джон, никогда. Ну разве что, если что-то пойдет не так. В этот раз все пошло просто псу под хвост. А подробности тебе ни к чему, верно ведь? Я же ничего не спрашиваю у тебя о твоем беглеце, так? Ну вот. Давай-ка бегом.
Еще через полчаса мы вышли из леса к полевому лагерю, который был разбит у подножия Хогвардских гор. Несколько БТР на воздушной подушке, десяток палаток и металлический контейнер-штаб. Мы зашагали прямо к нему и Лимитс, козырнув часовому у входа, зашел внутрь, махнув мне рукой. На столе стоял «Геккатонхейр» – установка связи-слежения высшего класса точности, двадцать четыре часа в сутки с помощью спутника обозревающая наш голубой шарик. У стола высокий крепкий мужик в форме СО с погонами капитана. Мужик был седой, уставший и нервно курил.
- Лимитс? Наконец-то, - он перевел взгляд на меня.
- Это конвойный из Кемел-Зе, о котором я докладывал, Джон Макклеллан.
Терри оглянулся на меня. Я выступил вперед.
- Сержант Макклеллан, если так удобнее, - конвойный третьей степени это примерно сержант.
- Капитан Такер, 3-й отряд СО. Сержант Макклеллан, подождите у входа, мне надо поговорить с сержантом Лимитсом.
- Да, сэр.
Я вышел и задумался. Уборщики явно вляпались во что-то серьезное. Видимо, проводили рейд и облажались по полной. Почему – не столь важно, ведь вещи я уже взял, а значит, надо было валить. Я огляделся. Несколько солдатиков, свободных от дежурства, курили и бродили неподалеку. Похоже, основные силы еще шатались по лесам.
Вот он - современный мир. Равнодушный, как задница у путаны. Ты никому не нужен и дела до тебя никому нет. Я чуть не прослезился и, мысленно благодаря этих бравых ребят за первоклассное разгильдяйство, тихонько зашагал к краю поляны. Желания отвечать на вопросы капитана Такера я не имел.
Что интересно, меня никто не окликнул и даже не выстрелил вслед, хотя я и ждал.
Отойдя от поляны шагов на сто, я перешел на бег.
В горы. Надоела мне, знаете ли, городская жизнь. Кроме того, вздумай мусорщики меня разыскивать, в горах мои шансы возрастали в разы. Я бежал километр за километром. Карту местности я вбил себе в память еще полгода назад.
Через полчаса я вышел к широченному ручью, который грохотал по каменным берегам, рождаясь от небольшого водопада в двухстах метрах выше. Ему не суждено было стать полноценной рекой, но безобидным его назвал бы лишь псих.
Шагах в пяти от воды был врыт в землю невысокий столб с табличкой на межпланетном – «Хогвардские горы, Шуумский ручей, переправа без проводника запрещена» - и ниже то же самое еще на доброй дюжине языков и наречий.
На столб был насажен череп в бандане с остатками длинных волос, а поперек официального текста черным выведено – «В ком юмор вызывает зло, тому с умом не повезло» - на русском.
Верю.
Что ж, стало быть, служба лесничества заглядывает сюда нечасто, что мне было только на руку. Я вынул из подсумка запасную флягу, наполнил ее от ручья, бросил обеззараживающие таблетки, затем напился и вошел в воду.
Держась у самого берега, осторожно двинулся вверх по течению. Минут через десять, когда рев падающей воды заполонил собой все вокруг, я, стирая с глаз водяную пыль, очень медленно и аккуратно шагая, по камням перебрался на другой берег. Не сказать, чтоб это было легко, но, должно быть, у меня в роду были ящерицы.
Я огляделся. Жаль, что я не художник. А может, и нет…
Глядя на долину далеко внизу, на стены и крыши Акрополя, едва различимые в отступающих сумерках, на горы по левую руку, я отчего-то вспомнил Бангкок. Почему? Не знаю. Должно быть, и там и здесь была какая-то схожая безмятежность. Я тогда просыпался рано утром в местной гостинице и бегал в маленьком парке, а на меня смотрели каменные Будды, довольно равнодушно, впрочем. Затем я бежал к морю и плавал до изнеможения в прозрачной воде. Там тоже были горы, туман также окутывал острые пики, но тайские горы были теплыми, ленивыми, влажными и без малейшего намека на суровость. Горы Хогвард, поросшие мхом и соснами, обильно присыпанные снегом, к симпатиям были явно не расположены. Что ж, тем лучше, туристы мне здесь были не нужны.
Кусты внизу, там, где я вышел к ручью, задрожали и я плашмя упал за ближайший валун. К воде вышел красавец-олень, лениво глянул в мою сторону и принялся пить.
Я подождал минут десять, но больше никто не появился. Я встал, подобрал рюкзак и запустил в оленя камешком, который отскочил от рогов. Он медленно повернул ко мне морду, - плюнул, кажется, - и лениво потрусил вниз по ручью. Выйду на пенсию, займусь оленеводством…
Я направился на север, наслаждаясь свежим воздухом и просыпающимся лесом. Зараженная зона с чертовщиной и мусорщиками осталась позади и, насколько я понимал, никто за мной не гнался, в противном случае в небе уже давно кружили бы вертушки. Я выбросил из головы прошедшую ночь и заново посмотрел на ближайшее будущее. В пятнадцати километрах на север есть городок Пиджин-Крик. Ничего особенного, обычный город глубинки, три тысячи жителей, в основном люди. Там я достану еду, а при необходимости патроны и транспорт. Первое время я проведу в лесу, а там видно будет. На ближайшем привале свяжусь с Йоргеном, он еще в Акрополе намекал насчет какой-то работы, а потом будем планировать дальше.
Я шел по лесу и вспоминал другой лес. Операция «Глэйсер» в горах Пилонезии. Лес был очень похожим – снег, горы, туман, изредка солнце, разве что сосны росли погуще. Те, кого мы искали – они были местные, каждый из которых вырос поблизости и эти заросли они знали, как свои пять пальцев. Точнее, шесть – у пилонезийцев по шесть пальцев.
В то утро мы шли по этому лесу, вытянувшись цепью, - шагали по сырому коричневому ковру из листьев и хвои, и каждый из нас затылком чувствовал, что будто бы сотни глаз со всех сторон наблюдают за нами. Папаша Джек шел первым, я – замыкающим, всего шестеро и все мы ежесекундно ожидали первого выстрела. Чтоб броситься на землю и стрелять в ответ. Но все было тихо. И мы спокойно дошли куда хотели. Потом, правда, мы узнали, что нас все же вели, давая подойти поближе. Но их это все равно не спасло…
А что, я мог бы жить в этих местах. Я усмехнулся. Построил бы себе хижину от чужих глаз, - спокойно, свободно, вокруг ни души, никакой тебе суеты... На подножном корму я мог бы жить здесь годами. Охотился бы на местную живность, выделывал бы шкуры на продажу, благо я все это умею. А рыбалка? Говорят, здесь чудная форель…
"Правды, правды ищи, дабы ты был жив..." – в этих книжках одна бестолковщина. О какой правде речь? Чтобы выжить нужна еда, крыша над головой и голова на плечах. Оружие, если понадобится.
Папаша Джек любил повторять, что главное оружие человека – голова. Разум. Без этого никак. Перестал думать – проиграл.
О какой правде речь? Если кто хочет убить тебя – убей его первым. Это я понимаю. Это мне больше нравится.
…Еще через час я вышел к городу, точнее, к его стене. Показал патрулю лайф-карту – Артур Хемпден, геолог, Австралия.
Австралия Линукса?
Нет, что вы, Австралия Земли, там указано.
Цель прибытия в город?
Знакомство с планетой, туризм.
Проходите.
Спасибо.
Обычный город, сельская местность, тут и там сосны между домами. Мирные местные жители, у каждого по стволу под рукой, у кого-то по два. У женщин ножи – очень полезный в хозяйстве предмет. Свежий ветер, хвоя, песок и собаки.
В трех милях от Пиджин-Крик проходило Вествудское шоссе, соединявшее Акрополис с Луарой, от города к нему вела отдельная дорога. Часть местного населения работала в мегаполисах, у других были свои лавочки и магазинчики в городке, а кто-то довольствовался только охотой. Тихое безобидное место…
Над ухом свистнула пуля и я повалился на землю. Но не так, как учили армейские инструкторы, а как сделал бы это обычный городской увалень, кем я в настоящее время и был. Падая, исподтишка огляделся – за спиной стояли трое мальчишек, лет по двенадцати каждый и весело смеялись. Один держал старую мелкашку, у другого в руках была веревка, на другом конце которой плавал в небесах воздушный змей. Мальчишка вскинул винтовку, выстрел – змей дернулся. Что ж, по-крайней мере, туристами здесь не обедают.
Я встал, смахнул пыль с одежды, когда около меня затормозил двухместный багги. Никаких подушек, настоящие колеса. Видимо, владелец крепко держался за старину. Из-за руля вылез тощий седой старик из тех, что еще простудятся на ваших похоронах, хотя он уже явно разменял седьмой десяток. Выглядел он сущим деревенщиной в своей меховой куртке и ковбойской шляпе и примерно так же держался, но время от времени в его взгляде проскальзывала удивительная острота.
- Доброго утра. Надолго к нам?
- На месяц примерно. Не знаю.
- Роб Хогбен, местный шериф. – Он коснулся шляпы. - Садись-ка, сынок, в машину, я тебя подвезу.
Я молча сел в машину рядом с шерифом и только потом спросил:
- Вы со всеми туристами так любезны, шериф? Или со мной что-то не так?
Старик на секунду взглянул на меня, будто пытаясь прочесть мои мысли, но тут же отвел глаза.
- Не пойми меня неправильно, сынок. Я слежу за порядком в этом городишке. Местечко тихое, спокойное, народ такой же. Каждый новый человек на виду. Да ты не переживай. Подкину тебя до пансиона Бетти Хаббард, все равно квартиру больше нигде не найдешь. Вот только заглянем на минутку в контору.
Мы неспеша катились по тихой улочке, когда шериф показал налево:
- Видишь вывеску через дорогу? «Всякая всячина Билла Уокера» - припасы, продукты и все такое, если надумаешь прогуляться по нашим лесам.
Мы подъехали к невысокому двухэтажному зданию из бревен с зарешеченными окнами и шериф остановил свой тарантас.
- Вылезай, сынок, приехали. Это долго не займет.
В помещении был полумрак и пахло порохом. Кипы бумаг валялись тут и там – пара столов, потертая кушетка для посетителей, чучело совы на стене, большой чугунный сейф в углу. Хогбен подошел к угловому столу.
- Я так вижу, двадцать второй век до вас не добрался, шериф?
- А нам и так хорошо. Давай свою карту, сынок и, ради бога, не таи обиды на старика. Такая работа.
Он взял мою карточку, внимательно прочел, шевеля губами, записал идентификационный номер и отдал мне.
- Сидней, значит… Ну, иди, погуляй полчасика, а я пока расшевелю австралийских чиновников.
Я двинулся к двери.
- Пансион Бетти через дорогу!
Я не оглянулся.
Оказавшись на улице, я сразу же двинулся в сторону «Всякой всячины». Надо было как можно скорее купить все необходимое и сматываться.
Я вошел в магазинчик под звяканье старомодного колокольчика. Это было длинное помещение с двумя большими окнами по правую руку, с длинной стойкой у правой же стены и дверью в подсобку в противоположном конце. По стенам были развешаны ружья, амуниция, рыболовная сеть, пара оленьих голов, на полках теснились коробки с дробью, ящики с консервами и походными аптечками. За стойкой стоял старик возраста шерифа, широкоплечий, грузный, с красным лицом и седыми вислыми усами. Он курил трубку, а на голове у него была шляпа на манер той, в которой щеголял Хогбен. Склонившись над стойкой, старик читал какую-то старую бумажную книгу в потертой обложке. Из приемника на стойке звучал «Замок Короля» года эдак позапрошлого семьдесят пятого. В лучах солнца, косо падавших на пол из окон, танцевал пылинками воздух. В помещении, кроме нас двоих, больше никого не было.
Я шагнул к стойке.
- Пять банок бобов, десяток тушенки, три пакета сухарей и пакет сухофруктов.
- …Счастья всем и каждому и пусть никто не уйдет обиженным , - пробормотал он, не отрываясь от чтения.
- Что?..
- Ничего, – он взглянул на меня. – Товары Билла Уокера, сынок, - все, что тебе нужно, чтоб приятно провести время в здешних местах.
Он посмотрел на меня внимательнее.
- Или ты не турист?
- Турист. Как насчет консервов?
- Момент, - Билл Уокер повернулся к своим полкам, при этом что-то металлически скрипнуло.
- Что-то ты рановато, - продолжал он, выуживая из коробок пакеты и банки, - еще не сезон.
- Сезон?
- Сезон охоты. Через два месяца сюда потянутся городские умники, чтоб поохотиться на оленей. А ты, стало быть, не охотник?
- Нет. Никогда не понимал, что за удовольствие стрелять по мишеням, когда есть супермаркет.
Старик вышел из-за прилавка, чтобы достать сухари из большого деревянного короба у двери в кладовку и я понял, что все это время скрипело, пока мы разговаривали. От колен до ступней ноги Билла Уокера заканчивались двумя титановыми протезами на сервоприводах, которые слегка поскрипывали при движении.
Я забрал свои покупки, расплатился и вышел. Снова видеться с шерифом желания не было ни малейшего, потому я закинул мешок за спину и сделал большой крюк, обходя его контору и всю главную улицу целиком. Я шел у самой стены города, где дома были похуже и победнее, а в переулках плясали пыль и мусор. Я шел к западным воротам, уповая на то, что шериф Хогбен не такой параноик, как я и что местный патруль у западных ворот не имеет приказа шерифа не выпускать австралийского геолога вплоть до особого распоряжения и проверки документов в департаменте виз Австралии.
Сомневался я зря, все обошлось, патрульный глянул на карточку и пожелал удачного отдыха на планете.
Я зашагал по небольшой тропке, которую местные натоптали среди сосен и кустов можжевельника, но метров через триста, когда меня уже нельзя было разглядеть с поста, ушел в сторону и двинулся к горам. Так я шел полчаса, жуя сухарь и запивая его водой из фляги. Я шел к Оукин-хилл, старой угольной шахте, которую закрыли лет двадцать назад, но до сих пор отмечали на картах. Там я рассчитывал устроиться на сколько-то дней, пока, связавшись с Йоргеном, не станет ясно, что делать дальше.
Лес жил своей жизнью, солнце взошло уже довольно-таки высоко, становилось все жарче и жарче. От травы, кустов и хвойных веток поднимался пар прошедшего ночью дождя. Часа через три, сверяясь с картой, я вышел к шахте.
Вход был полузавален, потолок местами обрушился, но, в общем и целом, я туда пролезал. Я вынул «глок», снял с предохранителя, а в другую руку взял фонарь. Прислушался пару минут, а затем осторожно шагнул внутрь. Шаг, еще один, влево, вправо, - никого. Темный коридор закончился метров через тридцать небольшой пещерой. От нее отходили два одинаковых туннеля и оба были завалены, так что я поневоле остановился. Моей ноги что-то мягко коснулось, я глянул вниз – крыса. Самая обычная серая крыса, не очень крупная, не мутант. Видели когда-нибудь крыс в Припяти? Вот это я понимаю, - крысы. Одной можно завтракать неделю, если не боитесь заразы.
Я почувствовал легкий сквозняк, постоял, прислушиваясь, потом вынул зажигалку. Точно, огонек плясал меж двумя взорванными тоннелями, не зная, какой выбрать. Отлично, стало быть, можно развести небольшой костер, не боясь, что дым вытянет наружу или я задохнусь. Детектор узнал только крыс, сам я тоже никого не приметил, - о’кей, стало быть, останемся здесь.
Я вышел наружу набрать веток для костра. Постоял секунду на пороге, чтобы прилепить к стене у входа ик-датчик слежения – все, что крупнее кошки, вздумай оно войти внутрь, отобразится у меня на кпк.
Еще минут через двадцать я сидел у небольшого костерка и ужинал тушенкой с бобами, разогретыми тут же на углях. Пустые банки забросил подальше в завал одного из туннелей, достал кпк и вызвал Йоргена.
- Давненько не видел тебя, парень, - Йорген как всегда курил сигару, - где ты сейчас?
Мне он всегда напоминал Стейси Кича, когда тот играл Майка Хаммера в позапрошлых восьмидесятых. Он был шведом с комплекцией и темпераментом медведя и, притом, одним из лучших хай-тек шпионов, которых когда-либо знал этот мир. У Йоргена было всего три слабости – виски, торты и сигары, но старик знал меру. По его собственным словам, он выкуривал не больше одной сигары в день, а что касается тортов – не знаю, как ему это удавалось, но его выправке позавидовал бы любой армейский сержант.
- Недалеко от Акрополя, дышу свежим воздухом. Что за работа?
- Не спеши. – Он выпустил облако дыма и задумчиво покачался в кресле. – Тебе что-нибудь говорит имя Вольф Ягли?
- Бесноватый мужик, клоун на выходе – политик в правительстве Нева-Каваллы планеты Бетранк. А что?
- Он - цель.
Я помолчал минуту, раздумывая. Йорген меня не торопил, покачиваясь в кресле и дымя сигарой.
Папаша Джек учил так – перед тем, как согласиться на заказ, всегда задай себе два вопроса: первый – станет ли мир чище, если заказ будет выполнен, второй – какими будут последствия выполнения заказа. Религией здесь и не пахло – голый прагматизм. Джек «Прайс» Траутмен был солдатом и у него была честь. Не бездумно-самурайская, а более чем человеческая. Если ты убьешь подонка и развяжешь тем самым гражданскую войну или массовые зачистки, значит, ты выбрал неверное время, место или способ, а может, все сразу. Вот почему подобные заказы мы почти всегда обставляли как несчастные случаи. К судьбе, как известно, не придерешься.
Ягли был политиком в значении урод. Каваллийцы были простыми людьми, падкими до зрелищ, но не до собственной судьбы - до тех пор, пока не начинало припекать, конечно. А Ягли был знатным зрелищем. Он был шут, который создал себе популярность на дебильно-патриотичных полуфашистских лозунгах в том подобии демократии, которое называлось государственным строем на территории Нева-Каваллы. На самый верх не рвался, взамен имея очень теплое место у самой кормушки.
- Ну, хорошо, допустим. По первому пункту все ясно, а что со вторым?
- Он никому особо не нужен. – Швед пожал плечами. – В любом случае, не мне тебя учить, как делать твою работу. Ягли недавно был назначен послом Каваллы здесь, на Вердане. В Акрополь прибывает через неделю.
- Можешь что-нибудь рассказать о заказчике?
Йорген хмыкнул.
- Знаешь, кто такой Ромул Полукс?
Я порылся в памяти.
- Футболист, играл за сборную Аргентины лет двадцать назад.
- Нет, Марс, - Йорген улыбнулся в седые усы и покачал головой. – То есть, может и да, но наш Полукс точно не футболист.
- Наш? Он заказчик?
- Да. Полукс один из самых крупных нефтепромышленников с Земли. Начинал с нескольких нефтяных вышек в ЮАР. В дальнейшем расширил свою империю, прикупив пару десятков газет, журналов, телеканалов и радиостанций по всему миру.
История такова – у Полукса была дочь. Ровена Полукс. Была – до мая этого года. Как многие избалованные дети от нечего делать увлеклась молодежными движениями радикального толка. В мае участвовала в митинге молодежной организации «Кастус» при партии Вольфа Ягли. Ягли появился на трибуне в начале митинга и произнес свой обычный бред – что-то там за чистоту расы – затем кто-то из молодежи внезапно достал пару обрезов и завязалась перестрелка с полицией. Ровена была убита шальной пулей. Полукс пробовал привлечь его по суду, но у него ничего не вышло.
- Так… А не подстава ли это?
- Нет. Маловероятно. Полукс вышел на меня по цепочке из трех человек, все трое весьма надежны. Он не настаивал на личной встрече, ему не нужна видеозапись или что-то подобное. Он не выдвигал условий по поводу времени, места и способа. В общем, он просто хочет отомстить за своего ребенка, а собственными силами ему Ягли не достать.
- Хм. А что вообще есть по объекту?
- По прибытии он остановится в отеле «Голден Плаза», номер уже забронирован. Затем неделя показухи – встречи с политиками, бизнесменами, деятелями культуры и шоу-бизнеса. Затем переезжает на загородную виллу в семи километрах от города, арендованную для него посольством в качестве временной квартиры. Дальнейшего расписания пока нет.
- А эти политики неплохо живут, а, Йорг?
- Да, неплохо, - старик усмехнулся, - если не считать того, что в один прекрасный момент каждого из них может навестить кто-то вроде тебя.
- Хорошо. Мне нужны подробные планы отеля, виллы и консульства, затем – перечень всех мероприятий с указанием мест проведения, но пока без деталей. Дальше – подробное досье на объект – родился, женился и т.д., особенно болезни и увлечения.
- Уже сбрасываю, Марс. Что-нибудь еще?
- Да. Что с оплатой?
- Триста тысяч швейцарских франков плюс мои скромные комиссионные. Будут анонимно перечислены после выполнения дела куда скажешь. Если нужен задаток на текущие расходы, проблем не возникнет.
- О’кей. Я просмотрю все, что ты мне прислал и дам ответ.
- Договорились. Я не ложусь до одиннадцати.
Йорг отключился, а я принялся изучать файлы, полученные от шведа.
Начал с биографии Ягли. Сперва надо выбрать способ, а только потом время и место. Лежа на хвойных ветках у догорающего костра, я читал как рождался и рос человек, которого, возможно, мне предстояло убить.
Дети… они такие невинные… Знай фрау Шикльгрубер как оно все обернется, неужели не задушила бы своего отпрыска в колыбели?.. Или, на худой конец, отдала бы в монастырь до конца его дней. Хотя из монастырей возвращаются… Впрочем, в нашем случае все было не так трагично.
Шестьдесят два года, родился и вырос… дважды женат, два развода… детей нет, - ну это мне пока что вряд ли понадобится... Юридическое образование, капитан запаса, политическая деятельность…Хобби – любит строить замки из песка. Я перечитал, не поверив – хм, действительно. Забавно, но в общем, тоже малополезно. Помню, лет восемь назад, Папаша Джек взял заказ на одного политика из Юты, а тот очень любил по выходным одиночные конные прогулки. И вот, в очередное воскресенье скачет он себе как ни в чем не бывало по территории местного конного клуба. Раннее утро, вокруг ни души и тут ему навстречу выезжают Папаша Джек и Глетчер, - верхом, в форме клуба, все как полагается. Джек подъезжает вплотную, а Глетчер сбоку. Первый заговаривает зубы, а второй, дождавшись момента, внезапно стаскивает его на землю и ломает ему шею, но не просто так, а как если бы человек упал с лошади, внезапно вставшей на дыбы. Мы с ребятами, само собой, дежурили в подлеске неподалеку, следя, чтобы горизонт был чист. Помню, ему устроили пышные похороны…
Ага, заболевания – мой любимый пункт. Люди во все времена были так беспечны к своему здоровью, что это делало их просто потрясающе уязвимыми для таких, как я.
Так, что тут у нас? Ишемическая болезнь сердца… пережил коронарную смерть с успешной реанимацией… в настоящий момент состояние стабильное.
Что дальше? План отеля, где он остановится на первое время. Я изучал его с минуту, запоминая расположение комнат на всех этажах. Так-так…
Что ж, я уже знал, как это будет. Кажется, Цезарь сказал, что злейший враг прячется там, где его меньше всего ожидают увидеть. Я собирался навестить господина Ягли во сне.
Я вызвал Йоргена. Швед уже переоделся в пижаму – синюю с золотистым узором.
- Милая пижамка, старина.
- Прекрати, Марс. – Он махнул рукой. – Что ты мне скажешь?
- Скажу, что согласен. Можешь намекнуть клиенту, что заказ будет выполнен в течении первой недели пребывания объекта на Вердане.
- Очень хорошо. Деньги на расходы нужны?
- Пока что нет. Если что-то изменится, я сообщу.
- Договорились. До связи.
Я выключил кпк. Надо выспаться, завтра поеду знакомиться с обстановкой.
Я лежал на охапке сосновых веток, смотрел на тлеющие угли и думал о том, что это дело будет последним. Получу деньги и уеду куда-нибудь. На Аляску, к примеру. Ну и что, что там холодно, притерплюсь как-нибудь, зато тихо, спокойно, много воды и леса...
И я уснул.

[Михаил.]

Глава 2

Мне снилась Бразилия шесть лет назад. Фавелы Рио-де-Жанейро, дрожащее марево раскаленного воздуха, серые домики, сколоченные кое-как, лепились друг к другу по склонам гор, создавая бесконечные джунгли трущоб.
- Боггард, прямо на вас движутся две группы противника, возьмите правее!
Заданием была ликвидация Доминго Кассаба, наркобарона, что заправлял в здешних местах. Мы накрыли его прямо во время сделки посредине трущоб, разнесли все к чертовой матери и теперь с боем пробивались обратно, а за нами гналось полфавелы.
- Боггард, прямо по курсу переулок, уходите в него! Поднимайтесь на крыши и бегите к точке подбора, мы вас прикроем!
Глетчер и Споук сопровождали нас с воздуха, - Глетчер за штурвалом, Споук у пулемета. Мы постоянно слышали грохот вертолетного винта и М-60, когда Споук накрывал толпы кассабовских головорезов, что бежали за нами.
Шэйп, Боггард, Чейзер и я – Марс «Хоук» Сандерс – мы бежали по пыльным улицам вчетвером с М-4 наперевес, отстреливаясь во все стороны каждую божью секунду. Группу вел Боггард. Прайс за неделю до этого получил пулю в ногу и мы оставили его на базе. Йорген вел нас по спутнику.
Боевики Кассаба, чуя кровь, лезли из каждой щели, для них этот муравейник был родным домом, а у нас была только карта со спутника, которая почти ничего не давала, поскольку все домишки, все улочки и переулки были похожи друг на друга как две капли воды. Бежали мы, по сути, следуя лишь голосу Глетчера, так что если бы вертолет сбили, эти развалины стали бы нашей могилой.
- Группа, враг на десять!..
- Противник на два часа!..
Крики, автоматные очереди, снова крики…
- Граната!
Падаем на землю. Патронов мало, по полрожка на человека, все винтовки давно на одиночном. Неподалеку взрывается старый пикап. Пуля ударяет в винтовку Чейзера, ее заклинивает и Чейзер, чертыхаясь, вытаскивает пистолет. Я бросаю ему свой «глок» и теперь он отстреливается с двух рук. Мы миновали маленький рынок, взобрались на крыши и из последних сил бежим к точке сбора на краю квартала, где нас подберет вертолет. Свист пуль, крики, топот множества ног, пулемет выбивает кирпичную крошку, когда Споук накрывает огнем все, что движется вокруг нас.
- Поднажмите!
Голос Глетчера в наушнике заглушен пулеметными очередями.
Мы бежим по крышам, черепица грохочет под нашими ногами, я и Боггард замыкающие. Надо успеть. Вертолет сможет спуститься на полминуты, не больше, иначе его собьют.
Впереди провал, крыши разделены улицей, надо прыгать. Мы разбегаемся из последних сил, Боггард бросает вбок последнюю гранату - взрыв - и окровавленные куски летят во все стороны. Шэйп и Чейзер синхронно перепрыгивают на ту сторону, - кувырок - и продолжают бег. Боггард отталкивается от края крыши и взмывает в воздух.
Я пробегаю последний метр. И тут сбоку прилетает нож и втыкается мне в бедро, я сбиваюсь, отталкиваюсь и лечу вперед, вытянувшись всем телом, выбросив руки до отказа, чтоб хотя бы кончиками пальцев ухватиться за противоположный край…
Но из-за ножа прыжку не хватает силы и я понимаю, что сейчас рухну вниз. Боггард, перепрыгнув, оглядывается и понимает то же самое, плашмя бросается на черепицу и вытягивает руку, пытаясь ухватить меня, но нашим пальцам не хватает каких-нибудь сантиметров…
Мое тело по инерции бьет о стену дома и я падаю вниз с пятиметровой высоты. Тут же вскакиваю и, покачиваясь, полуоглушенный, пытаюсь достать винтовку. Ее нет, потерял при падении. Голос Глетчера гулко звенит в наушнике:
- Хоук, открытая дверь на час! Быстро туда!
Он все видел сверху.
Бросаюсь в темный проем. За моей спиной ревет пулемет, - Споук как может, отсекает меня от преследователей.
Вверх по лестнице. Дверь на крышу.
- Хоук, за дверью один!
С разбега бью по двери ногой. Дверь с треском распахивается, отшвыривая тело, которое, достигнув края крыши, с воплем падает вниз.
- Хоук, за тобой гонится весь квартал! Не отстреливайся, просто беги!
А мне все равно нечем. Но куда мне бежать?..
- Хоук, беги на одиннадцать! Беги на Христа!
Ага, это уже голос Боггарда, - значит, Глетчер уже подобрал ребят. Сворачиваю влево и вижу вдали статую с раскинутыми руками, бегу на нее. Краем глаза отмечаю позади фигуры в беретах и россыпь автоматных очередей.
- Хоук, беги!!
Вот и конец квартала, крыши заканчиваются и я вижу вертушку, которая зависла метрах в трех от последнего дома.
- Беги!!
Споук накрывает все вокруг из пулемета, стараясь не попасть по мне, три винтовки бьют в унисон из-за его плеча.
- Хоук, быстрей! У них РПГ!
Я бегу на пределе, выжимая остатки сил, почти не касаясь подошвами грохочущего шифера крыш.
Вертолет плавно отходит все дальше и дальше. Шэйп бросает мне веревочную лестницу…
Я добегаю до самого края и прыгаю…
И время замедляется.
Я падаю плавно и неспеша…
Вперед и вниз.
Грохот вертолета закладывает уши и я уже не слышу выстрелов, криков… я ничего не слышу, падая в бездну… Внизу долина, бесконечная зелень джунглей и мелкая речушка, и камни, на которые мне предстоит упасть…
В следующее мгновение мои пальцы касаются перекладины лестницы и нет такой силы на свете, которая могла бы их хоть немного разжать.
Вертолет, качнувшись, взмывает вверх.
- Глетчер, мы его взяли! Улетай!!
Меня втаскивают наверх и усаживают на пол. Боггард глядит на меня и чему-то смеется, а за ним остальные. Я ничего не понимаю. Тогда Боггард снимает со стены аптечку:
- Давай вытащим нож, Марс. Если ты не против, конечно?..

[Михаил.]

Глава 3

На следующее утро я отправился к «Голден Плаза», чтоб осмотреть все на месте. Рюкзак я зарыл в лесу в двух километрах от шахты, предварительно рассовав по карманам все самое необходимое.
Сперва пару часов бега до шоссе, а там на попутке до Акрополя.
К полудню я уже рассматривал издалека здание отеля. Шесть этажей, сильно вытянут в длину и ширину, он напоминал средневековую усадьбу какого-нибудь князя. Земная архитектура была здесь явно в почете. Я не слишком разбирался в предмете, но каменные львы у входа мне понравились, так же как и фонтан во дворе. Территория отеля была огорожена фигурной решеткой в полтора моих роста, поверху камеры, искусно скрытые в листве канадских кленов и кипарисов.
Камеры также были установлены внутри отеля на каждом этаже, каждой лестнице, в каждом коридоре. Меньше их было лишь в ресторане «Савой», который состоял из трех обеденных залов с примыкающими к ним кухнями и размещался на первых трех этажах соответственно, занимая левое крыло. Шесть пассажирских лифтов, три грузовых - по одной камере на лифт. Камер не было в туалетах, бассейне, кабинках сауны, что располагались в задней части здания и, собственно, в самих номерах.
Две смены охраны, пересменок в полночь, четыре человека на этаж, восемь человек на территории, итого более тридцати свободношатающихся голов охраны плюс дежурные у мониторов, закрепленных за камерами слежения, но у них собственный график. Какой – неважно, ибо у мониторов всегда кто-то есть. Таковы правила. Все это я узнал из данных, полученных от Йоргена.
Глядя на отель из окна кафешки через дорогу я обдумывал два момента. Во-первых, стоит ли мне сейчас, несколько видоизменившись, зайти внутрь и своими глазами посмотреть что и как, особенно на этаже, где находится номер, забронированный для Ягли. Повертев эту мысль так и эдак, я в итоге от нее отказался. План этажа крепко сидел у меня в памяти, равно как и расположение камер на этаже и мебели в номере Ягли. Так что большой пользы от личного осмотра, в общем-то, не было, поскольку никаких неожиданностей в планировке не предвиделось. Кроме того, всегда была какая-то вероятность – однастотысячная, к примеру – что отелю настолько повезло с охраной, что в их штате числится человек действительно высокого уровня, а не просто дрессированный бифштекс. И, также по закону подлости, этот человек будет дежурить на нужном этаже именно в тот момент, когда там появлюсь я, чтобы осмотреться на месте. Это означает, что когда произойдет убийство, он моментально воспроизведет в памяти внешность всех людей, поднимавшихся на этаж за пару недель до часа икс. А это значит, что у полиции будет мой портрет, пусть даже и в гриме. А дальше начнется скучная полицейская работа – копы будут проверять на благонадежность весь список, выданный им охраной отеля. Глобализация и единая база данных сделают свое дело – очень скоро в этом списке останусь только я, не знакомый ни одной картотеке ни на одной из планет в составе Содружества. Ну а потом дело техники – во-первых, тотальный контроль всех аэропортов и космодромов, дабы не дать мне выбраться с планеты, во-вторых, - мои фото в различных вариациях на каждом углу и в каждой забегаловке. Таким образом, я даже в магазин не зайду, чтоб на меня косо не поглядели. В принципе, даже в такой ситуации есть место для маневра. Но скажите, ради всего святого, как же я тогда куплю себе дом, о котором мечтал?!
Поэтому я отверг этот план. Прайс Траутмен любил повторять, что большинство неприятностей люди устраивают себе сами, не позаботившись обдумать все наперед. Мудрые слова. Так последуем же им.
Вторая мысль была такой: где удобнее выполнить заказ - в отеле или же на вилле, куда Ягли со всем эскортом переберется после всех торжественных мероприятий? Поразмыслив минуту, я выбрал отель. Расчет был прост – я не знал, что представляет собой охрана Ягли. Если бы ее возглавлял я или примерно такой же, как я, то сразу же после приезда на виллу я поменял бы расположение всех камер, понавешал бы везде инфракрасных датчиков и настоял бы на патруле с собаками, не говоря уже о том, что всех людей в охрану выбирал бы лично. Кроме того, как только Ягли переедет за город, я не буду знать, в какой комнате он спит, где принимает пищу, какую облюбовал себе под кабинет и т.д. Чтобы узнать все это, потребуется дополнительное время, а на виллу так просто не проникнешь, в отличии от отеля.
Итак, - отель.
Я расплатился, вышел из кафе и отправился покупать себе обновки. Отойдя пару кварталов от отеля, я нашел большой магазин мужской одежды и через полчаса вышел из него счастливым обладателем неброского темного костюма, рубашки в тон, галстука и пары ботинок. Все покупки уместились в один просторный пакет, каковой я и доставил через пять часов к своей шахте, заскочив перед этим к парикмахеру на другом конце города, чтоб придать голове более или менее цивилизованный вид.
За время моего отсутствия никто не пытался проникнуть внутрь, кроме разве что крыс. Закинув на плечо выкопанный по дороге рюкзак, я забрался внутрь, проверил датчик, а у самого входа натянул над землей очень тонкую полупрозрачную нить, другая часть которой уходила в небольшую пластиковую коробочку, закрепленную на стене. Если нить будет порвана, коробочка сгенерирует звуковые волны на таких частотах, что у любого человека, подкравшегося незаметно, мозг испарится через уши. И далеко не сразу. От гранаты это, конечно, не спасет, но и незамеченным никто не подберется.
Мне предстояло ждать шесть дней. Очень хорошо.
Вечером того же дня я связался с Йоргеном.
- В день прилета Ягли, ночью после полуночи, сможешь обесточить весь отель секунд на тридцать?
- Весь? Зачем? Его номер на третьем этаже.
- Да, но зачем нам привлекать внимание именно к третьему этажу? Так как?
- О’кей. Ты дашь мне какой-нибудь сигнал?
- Да, я возьму с собой кпк и отправлю тебе звуковой маячок и еще один, когда надо будет зажечь свет. Еще пару маячков, когда буду уходить из номера. Если что-то сорвется, ты получишь от меня третье сообщение, длиннее всех предыдущих – тогда выключай свет насовсем, в темноте мне будет проще уходить.
- Хорошо, Марс, я все понял.
И я стал ждать.
В досье Ягли было сказано, что он очень бережно относится к своему здоровью, вернее, к его остаткам, поэтому никогда не ложится позже полуночи. Если в день прибытия он изменит своей привычке, я просто повернусь и уйду. Чтобы вернуться в другой раз. Если же все пройдет так, как я и задумал, то, перед отключением света одна из видеокамер в коридоре увидит лишь мой затылок. Полиции это ничего не даст, я все равно буду в парике.
Я еще раз съездил в город, чтобы закупиться продуктами на ближайшие пару недель. Одну неделю мне предстояло ждать до прилета Ягли и еще одну выжидать после, чтоб шумиха стихла, при условии, что все пойдет по плану. Если же что-то вдруг пойдет не так, сориентируемся на месте. Бой план покажет.
Оставшиеся дни прошли однообразно. Я просыпался затемно, тихонько выбирался наружу и уходил на юг, километров за десять - так, чтобы ни один случайный наблюдатель не связывал бы меня с шахтой. Там я бегал пару часов, а потом бродил по окрестностям, запоминая все, что могло помочь мне, если придется спешно делать ноги. К середине третьего дня я нашел небольшую речушку и к ежедневному бегу добавилось плавание. Кроме того, мне теперь не надо было тащиться к ручью с черепом хиппи накануне ожидаемого дня, чтобы смыть с тела грязь и выглядеть как обычный городской житель.
За все это время я встречал только лис и оленей. Охотничий сезон еще не начался, а лесники и браконьеры, если таковые здесь имелись, счастливо меня миновали. Я возвращался в шахту ближе к закату, ужинал на небольшом костерке, делал гимнастику и засыпал. С Йоргеном я связался лишь в середине намеченного дня, - швед сообщил, что Ягли благополучно прибыл и в данный момент находится на банкете, организованном в посольстве.
Что ж, очень хорошо.
- Да… и вот еще что, Марс…
- Да?
- Заказчик тоже здесь.
- Полукс? А ему какого дьявола понадобилось?..
- Говорит, что хочет быть рядом с местом событий.
На это я только пожал плечами и швед отключился.
В девять вечера я начал приготовления. Переодевшись в костюм и потратив на маскарад минут тридцать, я вышел из шахты неброским седоватым блондином с вполне приличной окладистой бородой и усами, не настолько длинными, впрочем, чтобы бросаться в глаза. Собственных отпечатков пальцев у меня давно уже не было, поэтому для таких случаев я наклеивал себе чужие. Процедура довольно тонкая, но не настолько, как может показаться на первый взгляд. Приноровившись, она отнимает столько же времени, как и замена контактных линз. Из трех имеющихся пар очков я выбрал самые приметные, в тяжелой металлической оправе, которая запоминалась лучше, чем глаза, скрывающиеся за ней. Все это, впрочем, скрадывал капюшон плаща, от которого я намеревался избавиться только в Акрополе.
Бегом до шоссе, попутная машина и пять минут первого я уже стоял неподалеку от кафе, откуда наблюдал за отелем неделю назад. Что ж, будем надеяться, что старика Ягли не накроет бессонница.
Напротив отеля через дорогу располагался городской парк, куда я направился, чтобы оставить там плащ. Зайдя в один из закоулков парка и убедившись, что рядом никого не было, я забрался в кустарник, снял плащ и засунул его в пакет, который пристроил между ветвями камелии. Через минуту я уже неспешно шагал к воротам отеля.
Парадный вход, небольшая суета - вместе с Ягли приехали еще человек двадцать – сотрудники посольства, помощники, охрана, обслуга...
Я поднялся по лестнице до дверей отеля, неторопливо, с легким любопытством, оглядываясь вокруг. Первый этаж, огромный холл, слева ресторан, справа лифты, прямо широкая лестница, выстланная красным ковром с золотым узором. Сверкающая люстра метра два в диаметре, колонны розового мрамора. охрана в строгой униформе, постояльцев почти не видно – или спят или развлекаются в ночном Акрополе. Справа стойка с портье, который глянул на меня мельком – не нужен ли мне ключ.
Нет, ключ мне не нужен.
Я зашагал по лестнице, разглядывая красные же с золотом драпировки на стенах. На третьем этаже свернул направо, открыл дверь, разделявшую общий холл и коридоры с номерами и оказался в той половине отеля, где располагался номер Ягли. Его дверь была шестой по счету по правую руку. Табличка с номером ноль-шесть-семь.
Все также неспеша я прошел мимо двери, прислушиваясь к ощущениям. В номере был один человек и он спал. Может быть, конечно, это один из охранников Ягли притомился и прилег отдохнуть или его личный секретарь любит вздремнуть на кровати шефа в его отсутствие, но, в таком случае я тихо извинюсь и уйду. Перепутал номера – с кем не бывает…
В любом случае, попробовать стоило.
Не останавливаясь, я прошел весь коридор до противоположного крыла и зашел в туалет. Там никого не было. Закрывшись в одной из кабинок, я внимательно оглядел стены и потолок и другие места, где все-таки могли бы быть видеокамеры, не отмеченные на плане. Но мне повезло – охрану отеля организовывали в соответствии с общепринятыми нормами, согласно которым туалеты все же оставались священной территорией.
Вынув из кармана аккуратно сложенный парик, я через минуту был уже брюнетом. Также я расстался с бородой и поменял усы. Снял очки. Перед тем как выйти обратно в коридор, я отправил Йоргену сигнал.
Три секунды, свет погас.
Я открыл дверь и побежал.
Вампиров у меня в роду сроду не было, но в темноте я видел лучше, чем обычный человек. Так получилось.
Семь секунд. Я добежал до двери Ягли, за пару метров до перейдя на шаг, чтобы не издавать лишнего шума. Где-то в холле раздавались голоса, в противоположном крыле открылась и закрылась дверь. Человек в номере ноль-шесть-семь по-прежнему крепко спал, я это чувствовал.
Десять секунд. Я взялся за ручку двери и мягко нажал. Замок был электронным, а потому сейчас бездействовал. Я вошел и осторожно притворил дверь, чтобы ригель не щелкнул. Пятнадцать секунд.
Справа на двуспальной кровати спящее тело под одеялом. Не теряя времени я аккуратно забрался под кровать ближе к стене, на случай если в номер войдет не в меру бдительный телохранитель.
Двадцать секунд. Я достал кпк.
Еще три секунды. Зажегся свет.
За дверью по коридору шаги. Постояльцы возмущались происшедшим, не слишком активно, впрочем. Их кто-то успокаивал.
Еще шаги…
Все стихло.
В комнату Ягли так никто и не вошел.
Большинство покушений на публичных персон за всю историю человечества оказались удачными вовсе не потому, что были хорошо спланированы. Они удались, потому, что телохранители были недостаточными параноиками. У хорошего телохранителя в любой обстановке должно быть две мысли – чем ситуация грозит подзащитному и - как этой угрозы избежать. Вот именно поэтому нанять действительно хорошего профессионала зачастую не так-то просто. Дело в том, что при найме они выдвигают одно непременное условие – объект всегда должен делать то, что говорит ему нанятый телохранитель. Безоговорочно. Тогда велика вероятность, что он останется жив. Объекту вздумалось поступать по-своему? Всего хорошего. Можно делать ставки на то, как долго он проживет в свободном полете. Как правило, недолго.
Я лежал под кроватью, считая секунды. Сколько может быть телохранителей у Ягли? Скажем, человек пять, не больше – для особенно людных мероприятий. По ночам к телу приставлено человека два от силы, может и вовсе один, остальные отдыхают. В номере его нет, в коридоре тоже. Допустим, он прохлажается где-то в отеле, успокоенный тем, что тело спит. Допустим, в баре на первом этаже и, скажем, пропустил пару рюмок, так как волноваться, в общем-то, не о чем.
Хорошо, предположим далее, что даже ему из глубин его непрофессионализма отключение электричества показалось подозрительным и он все же решил проведать, - а как там шеф? Вопрос – сколько времени ему понадобится чтобы подняться на третий этаж и зайти в номер? Если он трезв и неподалеку – от одной минуты до двух. Если успел расслабиться или просто полный кретин – от пяти до пятнадцати - в зависимости от того, где находиться и какую скорость передвижения изберет.
Я накинул еще пять минут для запаса и приготовился ждать целых двадцать минут, прислушиваясь к дыханию спящего.
Мой замысел был, в общем-то, прост. Ягли уже пережил одну коронарную смерть, но в тот раз легко отделался. Я устрою ему вторую. Выбраться из под кровати – не больше пяти секунд. Нажать три точки на лицевой части и две на шее, либо одну и две на затылочной - и тело частично парализует. На это еще пять секунд. Как любой человек, которому диагностировали ишемическую болезнь сердца, он должен был получать инъекции аспаркама, кардионата и прочее в том же духе. Значит, на теле есть заметные следы уколов, вероятнее, на локтевом сгибе. Я сделаю ему еще один, причем попаду иглой в один из старых следов, хотя это уже перестраховка, поскольку игла тоньше волоса. Десять-пятнадцать секунд. Препарат, который я принес с собой, вызовет симптомы коронарной смерти в течении минуты, еще через десять – бесследно растворится в организме. Вероятность, что тело попадет на стол к паталогоанатому в течении этих десяти минут ничтожно мала. Таким образом, утром его обнаружат уже порядком остывшим и диагностируют коронарную смерть с летальным исходом. Старика накрыло во сне и никого не оказалось рядом. С кем не бывает. Нельзя же до бесконечности изнашивать организм…
Итог – на все про все примерно полторы минуты, две - максимум. Затем я уйду.
Я лежал под кроватью и слушал тишину, как терпеливый живой секундомер. Дважды за дверью раздавались шаги, но у номера никто не останавливался. Ночная охрана самого отеля трижды за ночь должна обходить свой этаж – в полночь, в четыре часа и в восемь, остальное время они дежурили в холле. На двадцать первой минуте никто не появился, я мысленно поздравил себя с тем, что объект охраняют идиоты и приготовился выбираться.
И остановился.
Что-то было не так.
Но что?..
Через секунду я понял. Он не дышал. Я прислушался к его мозгу. Сигнал был слабым, очень слабым и быстро затухавшим – мозг умирал. Я быстро вылез из-под кровати. Да, это определенно был Ягли, каким он выглядел из репортажей и фотографий в газетах. Я осторожно коснулся шеи под подбородком. Никакого намека на пульс. Проклятье.
Первое – это случайность. То, что хотел сфабриковать я, по собственному почину сделала за меня судьба.
Второе – меня кто-то опередил. Не так уж трудно приготовить яд, который убьет не сразу, а через заданное количество времени. Как правило, несколько труднее незаметно дать его объекту, но и это вполне решаемо.
Третье, а на самом деле первое – надо бежать. Не знаю, какие планы у неизвестного сценариста, будь то судьба или кто-то еще, но если в них входит публичное обнаружение тела, то это, пожалуй, без меня.
Я бесшумно подошел к двери, прислушиваясь.
Тишина. На сенсорном уровне никого, если не считать спящих постояльцев.
Я отправил маячок Йоргену и через три секунды свет погас. Я вышел, притворил за собой дверь и побежал к черному входу в конце коридора, которым пользовался обслуживающий персонал. Возмущенных возгласов на этот раз не было – все спали. Лишь когда я уже взялся за ручку двери, в противоположном конце коридора послышались голоса, которые громко ругались и спрашивали друг у друга фонарик. Я оглянулся через плечо и увидел огоньки зажигалок и несколько черных теней. Похоже, подоспела охрана Ягли, а может и дежурные с этажа.
Открыть дверь, три пролета вниз по лестнице, дверь на улицу, перебраться через ограду и отбежать метров на сто, не выходя из тени и следя за тем, чтоб не попасться на глаза случайным прохожим. На все это ушло чуть больше минуты. Я посигналил Йоргену и окна отеля засветились, а я пошел прочь, делая крюк в сторону парка, чтобы забрать свой плащ.
На мою удачу он так и ждал меня в кустах камелии, ни один ночной бродяга на него не покусился. Я оделся и быстрым шагом двинулся к шоссе. Машину ловить не стал, вместо этого перешел на бег и к четырем утра подходил к своей шахте. Посетителей не было. Очень хорошо.
Я забрался внутрь, разжег небольшой запас дров и поставил банки с едой на огонь. Еще через пять минут, пережевывая фасоль с тушенкой, я размышлял, что бы все это значило и что же мне, черт возьми, делать дальше.
Йорген.
Я достал кпк и через пару секунд наблюдал шведа в золотисто-синей пижаме.
- Как все прошло, Марс?
Я вкратце обрисовал ему происшедшее и, пока я говорил, левая бровь старика изгибалась вопросительным знаком.
- Вот значит, как… Что теперь думаешь делать?
- Ждать. Смотреть все новости, читать все газеты. И вот еще что… Полукс ведь ждет от тебя сигнала, чтобы перечислить деньги, так?
- Да.
- Отлично. На связь с ним пока не выходи. Я хочу сперва знать, что покажет вскрытие. Скорее всего, это будет известно завтра-послезавтра. Копы не смогут утаить это от журналистов. И, кстати…
- Да, Марс?
- Как думаешь, не могло быть утечки?
Йорген секунду подумал, затем покачал головой.
- Вряд ли. Прежде, чем выйти на меня, Полукс наводил справки в собственном окружении, довольно осторожно, впрочем, не называя имен. Так он попал на одно из звеньев моей цепочки, тот переадресовал его второму, второй третьему. Дальше с ним разговаривал я, друг друга мы не видели, только слышали, но голосовой идентификации еще никто не отменял, а свой голос я предварительно синтезировал. На этой стадии имени Ягли также не звучало, я лишь убедился в серьезности намерений. Затем я передал ему кпк, велев забрать его в определенном месте. За кпк он пришел сам, лично, а значит, в это дело с его стороны, видимо, больше никто не посвящен. Далее мы общались только текстом, обговаривая предстоящие условия, плюс я его еще и видел, хотя он думал, что нет. Но это ведь мой кпк, так?
Что касается тех троих, через которых он вышел на меня, я в них вполне уверен. Кроме того, имени объекта они не знали, а мало ли врагов у такого крупного бизнесмена, как Полукс?
И разве ты не сам сказал, что Ягли мог отбросить коньки самостоятельно? Слепой случай и все такое.
Швед замолчал.
- Ну хорошо, Ларс. Завтрашний день сам позаботится о себе, как говорил один плотник. Следи за новостями и будь на связи.
- Да, Марс. И ты не пропадай.
На этом мы распрощались и я лег спать, приказав себе проснуться часов через пять к утренним выпускам новостей.

[Михаил.]

Глава 4

Я проснулся раньше. Меня разбудил сигнал кпк – опять Йорген. Он был уже без пижамы, зато с сигарой в зубах.
- Смотри-ка, Марс. Я тебе кое-что записал. Это девятичасовые.
Половину экрана заняло видео – утренний выпуск новостей местного канала «Глобал Ньюс»: от отеля, где я вчера бегал, отъезжает кортеж машин; камера берет крупным планом одну из них, стекло опускается и в объектив попадает улыбающийся Вольф Ягли, поднимающий руку в приветствии.
Женский голос: - А сейчас мы наблюдаем как от отеля «Голден Плаза» Вольф Ягли, назначенный послом Нева-Каваллы на Вердане, отправляется на встречу с премьер-министром Верданы Джеком Гриффином. Это лишь одна из встреч, запланированных послом на этой неделе. К другим новостям…
Видео исчезло, весь экран занял Йорген, который недоумевающе глядел на меня. Я вернул ему взгляд. Так мы смотрели друг на друга секунд пять.
- Ты что-нибудь понимаешь, Марс? Он что же, восстал из мертвых?..
- Да. Ради встречи с премьер-министром. Сэм Рейми отдыхает.
- Марс, перестань. Ты хоть что-нибудь понимаешь?
Я задумался.
- Ну, вариантов, в принципе, не особо много. Первый – его каким-то чудом вернули с того света. Обнаружили после моего ухода и – за несколько часов – вернули. Но это никак не объясняет его цветущий вид. Он вовсе не был похож на больного, когда размахивал ручкой из авто. Хотя ему полагалось бы лежать горизонтально, подключенному к аппарату искусственного дыхания, не говоря уж о том, чтоб как-то оживить заснувшее сердце и умерший мозг. Нет, даже если бы его воскресили, все, что он мог бы делать самостоятельно, так это гадить под себя. И то, не факт.
Вариант номер два. Это не Ягли. Это либо искусно замаскированный двойник, либо клон. Тогда это объясняет, почему я нашел его еле теплым. Все прошло по сценарию, кто бы ни был его автором. Сперва его отравили, а к утру заменили на двойника. Кстати, готов спорить, все было сделано по уму. Яд, которым воспользовались, был не хуже моего. Если бы что-то пошло наперекосяк, труп обнаружили и провели бы вскрытие, результаты были бы вполне безобидными. Никаких следов яда в организме, естественная смерть. Но это так – догадки в тему.
Ну и третье. Сие промысел божий. Он воскрес с того света, дабы объяснить нам, неразумным, что-то чертовски важное. В принципе, не удивлен. Прецеденты в истории человечества уже были.
Ларс пожевал сигару.
- Ты говоришь, клон… В нашей Галактике они запрещены, все фермы давно разрушены… Где же они его взяли?
- Понятия не имею. Ты сам помнишь, как семь лет назад мы накрыли одну из таких лабораторий. Тогда кое-кому из персонала удалось уйти. В принципе, никаких особых проблем нет. Специалистов, способных вырастить заданную копию, не так уж мало. Часть из них в розыске, то бишь люди свободной профессии. Вопрос оборудования решается деньгами. Так что, все довольно просто, другое дело – кто за этим стоит? И зачем?
- Не знаю, Марс. Я ни черта не знаю. Клиенту дать отбой?
- Нет. Пока нет. Как знать, быть может, мы еще сумеем сыграть в своих интересах. И в интересах Полукса тоже. А пока вот что… Я хочу подобраться к нему поближе.
- К Полуксу?
- Нет. К двойнику Ягли. Пощупаю его мозг. Ээг индивидуальна, а у клонов и вовсе особенная. Одно дело, если это давно потерянный и никому не известный брат-близнец или актер, которому хирург изменил лицо. Совсем другое, если где-то у нас под боком конвейер по штамповке овечек Долли. Это уже совершенно иной масштаб.
Насколько я помню, завтра Ягли посещает открытие выставки Энди Уорхола на площади Свифта. Я пойду туда. Смешаюсь с журналистами и толпой эстетов и подберусь поближе, чтобы понять, что к чему. Сможешь подстраховать при случае?..
- Конечно, Марс. По первому требованию.
- Спасибо, старина. Значит, до связи.
…На следующее утро около одиннадцати я стоял на площади Свифта в толпе любителей баночного супа. Впрочем, фанатов зеленых бутылок здесь тоже хватало.
Минут через десять подъехал Ягли. Я слился с толпой журналистов, штурмовавших ряды секьюрити.
Ягли вышел из машины.
Двадцать метров.
В другое время этого было бы достаточно, но сейчас вокруг слишком много людей, слишком много различных волн. Ягли двинулся к ступеням, широко улыбаясь и приветственно подняв руку. Охрана сформировала коридор, журналисты хлынули в него нешироким ручьем.
Двадцать метров.
Пятнадцать.
Десять.
Да.
Я узнал все, что хотел, можно было и уходить. Я потоптался еще минут пять, постепенно отступая в задние ряды, затем развернулся и ушел. Еще через три часа я сидел в своей шахте и разговаривал с Йоргеном.
- Он клон, Йорг. Никаких сомнений. Точно тебе говорю.
- Что дальше, капрал?
- Мы будем ждать. Сдается мне, в ближайшее время что-то случится.
И я оказался прав.

[Михаил.]

Глава 5

На следующее утро меня опять разбудил Йорген.
- Это уже становится доброй традицией, старина.
- Если бы доброй. Взгляни.
Утренний выпуск «Глобал Ньюс». В студии девушка-панголианка. У нее за спиной все тот же «Голден Плаза», на этот раз окруженный машинами полиции. Крупным планом разбитое окно и след от пули на стене номера.
- Минувшим вечером было совершено покушение на посла Нева-Каваллы господина Вольфа Ягли. Выстрел был сделан через окно спальни господина Ягли, где тот отдыхал после ужина, сидя в кресле и читая прессу. Жизнь послу спасла счастливая случайность – в дверь номера постучал официант, принесший заказанный чай. Если бы господин Ягли остался сидеть в кресле, пуля, выпущенная киллером, достигла бы цели. В настоящий момент жизни посла ничто не угрожает. В связи с произошедшим, полиция намерена ужесточить меры контроля в аэропортах и на космодромах. К другим новостям…
- Что скажешь, Марс?
- Странный выстрел. Но ты и сам это знаешь. Вот что – с планеты теперь так просто не выбраться, значит, надо искать частный транспорт, еще лучше – нелегальный. Пробей по своим каналам, Йорг.
- Хорошо. А как быть с Полуксом? Мы попали в двусмысленную ситуацию – он наверняка думает, что этот выстрел наш.
- Ты веришь в чутье, Йорг?
- Иногда. – Швед усмехнулся.
- Так вот, подождем еще. Сдается мне, до сих пор была всего лишь прелюдия. Основные события впереди.
Я выключил режим связи и отправился на прогулку. Выстрел был странным, это понимал любой, кто хоть раз смотрел на мир сквозь перекрестье прицела. В том, что Ягли в последний момент встал, ничего странного не было. Такие случайности будут всегда – от этого никто не застрахован. Но вот представьте себе – сидит человек в кресле после плотного ужина, читает газету, ждет чай. Обстановка более чем мирная и безопасная – с точки зрения этого человека. Стук в дверь – официант. Человек наклоняет корпус, чтобы встать из кресла и в этот момент – звон разбитого стекла, что-то свистит у лица и глухо бьет в стену позади него.
Так вот, для того, чтобы тут же упасть на пол и избежать второй пули надо быть мной. Ну, например. Или просто человеком, уровень бдительности которого примерно равен моему. Человеком, который в течении ряда лет вел боевые действия в самых разных условиях. Военный со стажем, хороший телохранитель, опытный коп. Человек, который никогда не сядет напротив окна так, чтобы оказаться потенциальной мишенью.
Все прочие люди - то есть, вполне обычные - в подобной ситуации замирают. Они застывают как минимум на секунду. Этого более чем достаточно, чтобы влепить вторую пулю им прямо в лоб.
Но второго выстрела не было. Спрашивается – почему?
Допустим, стрелявший выбрал настолько неудачную позицию, что не смог оперативно перестроиться. В таком случае он идиот. Я хорошо помнил местность вокруг отеля и сходу мог назвать полдесятка мест, весьма удобных для снайпера, чтобы простреливать спальню Ягли. Даже если сектор был выбран неверно, все равно имело смысл стрелять – часть людей под прицельным огнем ведут себя словно кролики – вместо того, чтобы упасть на пол и замереть, они мечутся туда-сюда с поднятой головой, повышая шансы на попадание. Кроме того, когда мишенями становятся люди уровня Ягли, в идиотичность исполнителей верится мало.
Дальше. Допустим, снайпера кто-то спугнул. Или что-то. Тогда вопрос о неудачности места остается открытым – это во-первых. Во-вторых, кто или что могло его спугнуть или отвлечь? Почему нет следов? Если это случайный свидетель, то где он?
Рассуждая таким образом, я дошел до самой речушки. Огляделся, прислушался – никого, если не считать оленя, который пил у берега метрах в ста вниз по течению. Перед тем, как раздеться, я вызвал Йоргена.
- Ларс, прошерсти потихоньку полицейскую базу по поводу этого выстрела. Оружие, место откуда стреляли, гильзы, свидетели – все, что угодно.
- Хорошо, Марс, все сделаю.
Я выкупался и вернулся в шахту, набрав по пути веток для костра. Продуктов пока хватало, я развел огонь, размял спину, приготовил и съел ужин и уселся чистить пистолет в ожидании новостей от Йорга.
Он объявился в начале седьмого.
- Марс, по порядку. Первое – всех, кто хочет совершить перелет по стране, либо улететь с планеты, отправляют на дополнительную проверку документов. Твои карточки ее не пройдут. Я нашел тебе одного авантюриста – парень шустрый, но надежный. Зовут Вилли Ломакс. У него есть посудина под названием «Марк Твен», промышляет контрабандой. Он может тебя вывезти и готов стартовать по первому требованию. Уже знаешь, куда полетишь?
- Скажем, на Землю.
- Пятьдесят тысяч наров, но можно поторговаться.
- Неслабо, почти все мои сбережения. Но, в общем, приемлемо. Спасибо, Ларс.
- Не на чем. Дальше – я смотрел полицейский архив. Ничего. Ни гильз, ни оружия, ни свидетелей. Что касается места, откуда стреляли – одни догадки.
- Что ж, этого следовало ожидать.
- Что дальше?
- Будем ждать вспышек памяти или сведений со стороны .
- В смысле?..
- Ничего, Йорг, - я улыбнулся. – Просто твоя бабушка не с Одессы.
Швед усмехнулся.
- Моя бабушка из Антверпена. Так как мы поступим?
- Поступим вот как – ждем до конца недели и, если ничего не изменится, отказываемся от дела. Подумаем, как преподнести это Полуксу. Дальше я либо остаюсь, либо сваливаю – будет видно по обстановке. Да, и вот еще что – знаешь, где остановился Полукс на Вердане?
- Отель «Роял», Тридцать Пятая Западная улица, дом номер восемьдесят. А что?
- Думаю его навестить. Но так, чтобы он меня не увидел. До поры до времени. Понимаешь, когда на горизонте появляются клоны, я становлюсь жутко подозрительным. Намного сильнее обычного. Откуда мы знаем, что Полукс не клон?
Йорген нахмурился.
- Ты хочешь сказать…
- Понимаешь, да? Один клон дает заказ на убийство другого клона, в которого стреляет кто-то еще, но убить особо и не старается. Где логика? Война клонов? Я не знаю, кто режиссер этого спектакля, но, если завтра я пойму, что Полукс – клон, мы немедленно уходим в сторону без всяких объяснений. Нет ничего хуже, чем быть замешанным в том, в чем ни черта не понимаешь.
- Они остановились в двадцать пятом номере. Второй этаж.
- Они?
- Ну да. Я не сказал? Полукс приехал с дочерью. Вторая дочь – Роксана Полукс.
- Роксана, стало быть… Йорген, сбрось мне досье на Полукса, прочту перед сном.


Глава 6

На следующее утро я отправился в отель «Роял». Не заходя внутрь, позвонил и справился, у себя ли мистер Полукс.
Да, пока что у себя.
А мисс Полукс?
Тоже. Им что-нибудь передать?
Нет, благодарю.
Через дорогу от отеля располагалось здание почты. Купив там плотной белой бумаги и пару конвертов, я устроился в сквере неподалеку и быстро сочинил письмо:

Дорогой мистер Полукс,
Сэр, нам стало известно, что Вы прибыли на Вердану с деловым визитом. Будем рады предложить Вам услуги нашей страховой компании на все время поездки. Все виды страхования на самых выгодных для Вас условиях.

С уважением,
Гиппократ Хронос,
вице-президент «Ибн-Сина продактс».

Примерно такой же текст я адресовал Роксане. Разложив листы по конвертам и надписав их с пометкой «срочно», я отдал их портье за стойкой регистрации, попросив уведомить постояльцев как можно быстрее. Выйдя из отеля, я отошел шагов на двадцать и устроился на скамейке все того же сквера с газетой в руках. Через стеклянную стену первого этажа я отлично видел холл и стойку с портье. Тот поднял телефонную трубку, что-то сказал в нее и минут через десять на лестнице показался высокий крепкий черноволосый мужчина под руку с девушкой лет двадцати, в которых я узнал отца и дочь Полукс. Я не знал, как выглядела мать обеих девушек, но Роксана явно пошла в отца – стройная, черноволосая и темноглазая с несколько резкими чертами лица, она наверняка заставляла мужчин оборачиваться на улице.
Я неспеша сложил газету и подошел поближе, встав около входа, но так, чтоб не бросаться в глаза. Полукс взял оба конверта, прочел содержимое и, пожав плечами, отправил их в корзину для бумаг.
Что и требовалось.
Полукс был рожден не в пробирке инкубатора. Роксана тоже. Теперь я знал это точно.
Пятью часами позже я уже делился этой новостью с Йоргеном. Мы условились подождать еще два дня и, если ничего не изменится, объявить Полуксу, что мы выходим из игры. О том, что Ягли клон, решили не сообщать, так как неизвестно, какую игру вел сам Полукс.
Остаток вечера прошел без происшествий и, засыпая, я даже не подозревал, насколько круто все изменится уже на следующий день.

[Медвежатник]

dellicat (29 Октябрь 2012 - 23:08) писал:

по -честному, не очень....я люблю хорошую фантастику , но реальные зарисовки местных "марсиан" куда круче твоей писанины. один Медвежатник чего стоит. а ещё есть ОтисТомы, блэкХоук, .....даже местный Кот пишет лучче! полазяй по нашим архивам- обчитаесся!.....

Спасибо, Деликат, за лестный отзыв.

[Михаил.]

Глава 7

Это были обычные двенадцатичасовые новости, криминальная хроника:
- А сейчас мы вернемся к покушению на Вольфа Ягли, произошедшему два дня назад. Как сообщает пресс-служба полиции Акрополя, им удалось задержать гуманоида, виновного в этом покушении. Им оказался житель Верданы 25-летний арамеец Ж’хаср. В его квартире была обнаружена винтовка, из которой, по утверждению полиции, был произведен выстрел, едва не стоивший жизни господину Ягли. При допросе в полиции Ж’хаср полностью подтвердил свою вину, сообщив также, что был нанят для этой цели Ромулом Полуксом, известным нефтепромышленником и медиамагнатом с планеты Земля. Как нам стало известно, в настоящий момент Ромул Полукс находится на Вердане, остановившись в отеле «Роял» со своей дочерью Роксаной Полукс. На предварительном допросе в полиции господин Полукс полностью отрицал какую бы то ни было причастность к этим событиям и в данное время отпущен на свободу под подписку о невыезде. Предварительное слушание по делу назначено на сентябрь этого года.
Напомним, что в мае этого года Ромул Полукс потерял вторую дочь, когда на митинге, организованном молодежным движением «Кастус» при партии Вольфа Ягли, девушка стала случайной жертвой перестрелки между полицией и экстремистами из числа молодежи.
К другим новостям…
На этот раз первым Йоргену позвонил я.
- Ларс, я видел новости. Срочно свяжись с Полуксом и скажи, что твой человек будет ждать его через три часа в парке аттракционов на Сорок Пятой улице. Пусть возьмет все необходимое, но никаких чемоданов. Пусть приходит вместе с дочерью. В центре парка есть павильон ужасов, называется Замок Дракулы. Пусть заходит через главный вход, я встречу его там. Я буду без грима, опиши меня примерно. Пароль – девиз потерянных детей дяди Сэма . Еще вот что – залезь в базу к копам, нарой все, что у них есть на этого Ж’хасра. Как только что-то узнаешь, звони.
- Да, Марс. До связи.
И я побежал к шоссе. Но перед тем, как выйти из шахты, забрал все свои вещи и тщательно уничтожил все следы своего пребывания, поскольку возвращаться обратно я не рассчитывал.
Все было очень просто. Либо я успею, либо нет. Полуксу удалось избежать решетки благодаря деньгам, он успел нанять хорошего адвоката, плюс, наверняка, подмазал судью. Я собирался этим воспользоваться и, пока он на свободе, вывести его и дочь из-под присмотра полиции. А в том, что за Полуксом следят – и, возможно, не только копы – я не сомневался.
Когда я успел пробежать километров пять, позвонил Йорген.
- Марс, первое - Полукс будет ждать тебя вместе с дочерью в условленном месте. Он сильно подозревает, что этот стрелок наших рук дело. Мне стоило труда убедить его в обратном. Тем не менее настроен он довольно враждебно.
Дальше - по арамейцу. Он местный, живет в Беверидже, неподалеку от Пустошей. 25-лет, три года в армии Верданы, по возвращении подсел на наркоту. Когда его взяли, в его крови обнаружили столько лунного сахара, что с лихвой хватило бы на пятерых. Полицию вызвал неизвестный, звонок не зафиксирован.
- Спасибо, Ларс. До связи.
Что и требовалось доказать. Все потихоньку вставало на свои места. Арамейца наняли, чтобы он сыграл свою роль, назвав копам имя Полукса. Взамен пообещали сладкую жизнь за решеткой и сколько-то заплатив. Причем, совершенно не факт, что он сделал выстрел, скорее всего, стрелял кто-то другой. Но это уже было не важно.
Все было спланировано заранее – смерть Ягли, его клон, выстрел, арамеец и обвинение Полукса. Кто-то крепко копал под него. Не удивлюсь, если в итоге окажется, что убийство Ровены не случайность, а лишь первое из звеньев цепочки. Но есть одно маленькое но – не сумев привлечь Ягли по суду, Полукс нанял Йоргена, а Йорген – меня.
И тут кому-то сильно не повезло. По замыслу этого неизвестного кукловода никого не должно было оказаться под кроватью Ягли, когда он доживал свои последние минуты. Обычные киллеры не являются телепатами, они не могут на расстоянии понять, что перед ними клон. Кроме того, обычный киллер уже давно отошел бы в сторону, поняв, что ввязывается в какое-то дерьмо. По сути, я сейчас нарушал одно из неписаных правил – вместо того, чтобы тихо исчезнуть, я шел на прямой контакт с клиентом.
В назначенное время я стоял у павильона ужасов. Он был хорош тем, что был огромен и имел восемь выходов во все стороны парка. Вокруг гуляли праздничные толпы – сегодня был День Второй Независимости Верданы. Слежки вокруг я не заметил и это было немудрено – слишком много народа. Я зашел внутрь, купил билет и шагнул в огромную пасть Куклы Чаки, которая служила входом в сам замок. Отца с дочерью я увидел почти сразу – они стояли в стороне, неподалеку от входа, в то время как остальные посетители тут же разбредались по павильонам.
Отлично. Скорее всего, шпики сперва последовали за ними, но почти сразу же вышли, чтобы не попадаться им на глаза. Предположим, они вызвали подмогу и у каждого выхода сейчас дежурит по полицейскому в штатском.
Так.
Я зашел в павильон под названием «Шоу Франкенштейна» и купил три маскарадных костюма, порцию сладкой ваты, попкорн и пять воздушных шаров. Каждый второй любитель ужасов выходил отсюда в подобном костюме, так что смешаться с толпой ряженых будет легко. Кроме того, шпики следят за двумя людьми, а нас будет трое.
Я вернулся обратно и подошел к Полуксам.
- Здравствуйте, мистер Полукс, - я чуть поклонился. – Всегда верен.
- Как прикажете это понимать? – он холодно глянул на меня. – Зачем вы вытащили меня сюда?
- Мистер Полукс, вы знаете, что за вами следят?
- Полиция?
- Да, полиция. И, возможно, не только, - я обернулся к Роксане, - подержите шары.
Она молча взяла у меня шары. Напуганной она не выглядела, взгляд был серьезным и спокойным, хотя чувствовалось, что это стоит ей некоторых усилий.
- Теперь слушайте меня очень внимательно…Погодите секунду, - я достал из кармана небольшой металлический цилиндр со светодиодом на конце и провел им как мелом сначала по контуру отца, а потом дочери. – Порядок, жучков нет. Так вот, мистер Полукс, я вам сейчас обрисую перспективы, а затем вы сами решите, как вам поступить.
Во-первых, - есть ли у вас выбор и какой. Вы можете послать меня сейчас подальше и отправиться обратно в отель или куда-нибудь еще. В таком случае события, скорее всего, будут развиваться так – в течении недели, не больше, вас снова возьмут под арест. И на этот раз ваши деньги и влияние будут бессильны. Возможно, вас выдадут Земле, а может, и нет. Это, в общем, не важно. Что послужит причиной ареста? Понятия не имею. Это может быть изнасилование, еще одно убийство или государственная измена. Не суть важно. Просто появится еще один «арамеец», который даст свидетельские показания о чем угодно. Если понадобится, то и не один. Единственная причина, по которой вы еще живы, заключается в том, что кому-то, кто играет против вас, крайне невыгодно убивать вас публично. Почему – другой вопрос. Но если бы его или их это устраивало, вы уже давно были бы мертвы. Дальше. Как только вы попадете за решетку – пусть даже на сутки – все, финиш, на этом для вас все закончится. Я не знаю, что ожидает при этом вашу дочь, но рискну предположить, что ничего хорошего. Ведь она ваш прямой наследник.
Второй вариант заключается в том, что вы послушаетесь меня, и тогда я выведу вас отсюда вместе с дочерью. Мы пройдем мимо полицейских, что следят сейчас за выходами и надежно спрячемся от их глаз на время, достаточное, чтобы понять, что делать дальше. Со мной вы сможете это сделать, без меня – нет. Наверное, у вас возникает резонный вопрос – а с какой стати вам доверять мне. Это очень хороший вопрос. Ну, во-первых, я вошел сюда и сейчас уговариваю вас, вместо того, чтобы стрелять вам из ингрэма прямо в живот. Согласитесь, это весьма веский довод, доказывающий мое дружелюбие. Далее. Я имею перед вами некоторые обязательства, которые намерен выполнить согласно договоренности, причем так, чтобы вы сами смогли проследить за качеством их выполнения. Взамен я получу от вас ту сумму, которая была оговорена изначально. Причем, заметьте, за те же самые деньги вы получите меня в качестве телохранителя – по-крайней мере до того момента, пока работа не будет выполнена. То есть, в конечном счете, вы получаете больше за те же деньги. А теперь решайте.
Я замолчал. Полукс разглядывал меня секунд десять. Тугодумом он не был. Тугодумы не становятся миллиардерами.
- Ну, хорошо. Допустим. Что надо делать?
- Для начала переоденемся. Идите за мной.
Я отвел их в подсобку около входа и мы быстро натянули костюмы. Полукс стал Джаббой Хаттом , Роксана – Черной Королевой, а я Никсоном. Я вручил Полуксу вату и попкорн, Роксана держала воздушные шары. Я взял ее за руку и, велев Полуксу не отставать, повел их по дороге из желтого кирпича к павильону под названием «1408» с примечательной надписью: «Отель «Дельфин» приглашает Вас остановиться в любом из наших роскошных номеров. В любом, кроме одного…» . Из этого павильона выход вел на аллею в задней части парка, по которой можно было кратчайшим путем выйти за его пределы.
Внутри все было очень мило. Зеркала, шепот, в стороне подкрадывался жирный клоун с тесаком в бесформенном болотном пиджаке, периодически нас поливали водой из картин, а в воздухе носились топоры. Туман, иней на стенах, кто-то вылезал в окно, - в общем, все как полагается.
Неожиданно из темноты выступила хрупкая бледная девочка в белой сорочке до пят:
- Папа?.. Ты меня больше не любишь?..
Роксана шарахнулась, а я прибавил шаг. Вслед нам неслись визгливые крики:
- Я не хотел заселять вас в тот номер!..
Уж лучше бы Майк Энслин писал детективы.
Через минуту мы шли по аллее к выходу из парка.
- Роксана, не потеряйте шары. Полукс, не отставайте. Документы и кредитные карты у вас с собой?
- Да, в отеле остались только вещи.
- Отлично, надеюсь они вам не очень дороги. Нам необходимы наличные, пока ваши карты еще действуют. Идемте.
Мы спокойно вышли за пределы парка и нас никто не преследовал, хотя я продолжал периодически проверяться. На улицах было полно праздношатающихся в маскарадных костюмах и в разноцветье мы ничем не выделялись. Роксана до сих пор не сказала ни слова и не задала ни одного вопроса, послушно выполняя все, что я говорил. Я не знал, как много ей известно и известно ли что-то вообще, но, в общем и целом, она мне нравилась. Люблю молчаливых людей.
Нам нужна была машина, потому я повел их на запад. Там, на пересечении Мэдисон и Двадцать Девятой находился прокат машин средней руки. Через четверть часа я уже заходил внутрь, оставив отца и дочь в переулке и предварительно сняв с себя голову Никсона.
«Машины Джо Боба. На любой вкус» - гласила вывеска. Транспарант был довольно потрепанным.
Еще через десять минут я помогал им снять костюмы, которые мы побросали внутрь обшарпанного, но еще вполне крепкого фордовского микроавтобуса и я сел за руль. Мы останавливались еще дважды – у супермаркета, чтобы купить просторную спортивную сумку и у магазина одежды, где я вдвоем с Роксаной купил им десяток вещей на первое время. Затем я погнал машину в пригород, останавливаясь у всех закусочных и заправок, где можно было снять деньги с карточек Полукса. Через два часа у нас набралась полная сумка наличных. Я остановился на обочине и вызвал Йоргена.
- Йорген, они со мной.
Я немного подвинул экран, чтобы он мог видеть отца и дочь у меня за спиной.
- Ларс, как нам найти Ломакса?
- В пятистах километрах к западу от Акрополя есть каньон Слоума. Отправляйтесь туда. Я свяжусь с Ломаксом и он встретит вас там.
- Спасибо, старина.
Перед тем, как тронуться с места, я покопался под приборной доской и выдрал из недр машины датчик слежения. Следы нам сейчас ни к чему.
Затем обернулся к своим пассажирам.
- Давайте сюда свои телефоны.
Я быстро разобрал оба телефона, но внутри ничего не было, кроме обычной начинки. Собрал и отдал обратно, приказав не включать без моего разрешения.
- Кто такой этот Ломакс?
- Это человек, который вывезет вас с Верданы, мистер Полукс, в обход полиции и прочих заинтересованных лиц. Советую поспать, потому что ехать нам часов пять, не меньше.
- Простите… - Роксана тронула меня за плечо. – Как вас зовут?
- Ах, да… Марс Хоук, к вашим услугам, – я продолжал нарушать правила, – можно просто Марс.
- Вас назвали в честь планеты?..
- В честь бога войны. Мой дед был любителем античности.
Я помог им разложить сиденья в некое подобие дивана, развернул машину и направился к развилке Диккенса, чтобы оттуда двинуться на запад. Я не знал, кто играл против нас, но, если он настолько могущественен, чтобы отследить перемещения Полукса по обналиченным деньгам, то тут его ждало явное разочарование, потому что до сих пор мы кружили около Акрополя, и теперь ничто больше не указывало на наш дальнейший путь. Конечно, в службе проката хватятся машины, переставшей подавать сигнал, но это случится завтра утром, не раньше. За ночь я успею перегнать ее к Ломаксу, а он найдет как от нее избавиться. Кроме того, машину я взял на свои деньги на лицо, которое никогда не существовало, а значит, ничто не связывает ее с семейством Полукс.
Быстро стемнело, подул свежий ветер, гнавший пыль и ветки по асфальту. На горизонте набухали черные тучи, значит, ночью пустыня напьется дождя.
Я гнал машину вперед, глядя на темную ленту дороги и гадая, что ждет нас впереди. Что дальше? Кто стоит за всем этим?
Я не знал. Пока нет.
Покрутив настройку приемника, поймал Дина Мартина. «Sway» наполнил салон. А следом и Дон Маклин подоспел.

Starry, starry night
Paint your palette blue and gray
Look out on a summer's day
With eyes that know the darkness in my soul…

[Михаил.]

Глава 8

Глубокой ночью мы достигли каньона Слоума. Для этого пришлось съехать с шоссе и полчаса блуждать по бездорожью. Ломакс далеко забрался. Остановившись на въезде, я вышел из машины, расправляя уставшие плечи и с наслаждением вдыхая холодный ночной воздух.
В пыль упали первые капли, беззвучно сверкнула молния. Я глянул вверх – каньон был огромен, больше километра в глубину, он петлял извилистой змеей, конца которой не было видно из-за многочисленных поворотов.
Я достал кпк.
- Йорген, мы в каньоне, в самом начале. Куда дальше?
- Поезжай вперед по дну каньона, Ломакс вас встретит.
Я завел двигатель. Роксана села рядом со мной и сейчас с любопытством оглядывалась по сторонам. Мы проехали метров триста, когда впереди промелькнул свет фар и через минуту к нам подкатил старенький двухместный багги, выкрашенный в цвет окрестных песчаников.
Я вышел из машины и пожал руку невысокому худому парню в серой армейской куртке. Светлые волосы, обычное лицо, несколько крупный нос – Вилли обладал внешностью, которую называют заурядной, благодаря чему он мог легко укрыться в любой толпе.
- Двигайте за мной, если не хотите промокнуть до нитки.
Еще через пять минут мы подъехали к крутому повороту, но, вместо того, чтобы свернуть, Вилли направил багги прямо в стену каньона и, не доезжая пары метров, остановился, подобрал с земли камень и запустил им в гранит. Тот отскочил с глухим стуком, а кусок гранита плавно ушел вниз, открывая туннель в недрах скалы. Багги исчез внутри и я последовал за ним, стараясь не ободрать форд о стены. Метров через тридцать мы въехали в просторный ангар, где багги припарковался.
- Ставьте автобус в углу. – Ломакс махнул рукой, показывая куда.
Я вышел из машины, помог выбраться Полуксам и огляделся. Ангар был пустым, не слишком высоким и, видимо, в разное время использовался под склад, мастерскую и гараж. Грубые, ничем не обшитые стены, пара ламп в металлической сетке у входа и огромная решетка вентиляции под самым потолком. Под решеткой обычная алюминиевая дверь с небольшим окошком. В углах разбросан всякий хлам, у противоположной стены старый коричневый крайслер-пикап.
- Он на ходу? – Я кивнул на крайслер.
- Разумеется. Только заправить не помешает. Забирайте свои вещи, я покажу вам Сэма. – Вилли открыл алюминиевую дверь.
- Сэма?
- Да, Сэма. Это мой корабль. Звездолет класса А. Я назвал его «Сомерсет Моэм», для своих Сэм.
- Йорген говорил, он называется «Марк Твен».
- Все верно. Это было на прошлой неделе. У него тысяча имен, каждый раз новое. Но Сэм – постоянное. В честь моей бабушки Саманты.
Роксана улыбнулась, Полукс взял сумки с одеждой и деньгами и Вилли повел нас по коридору вглубь скалы.
- Эти пещеры выкопал мой отец. Я называю их Сэмхаус. У него был гидравлический экскаватор по имени Майер. В честь Луиса Майера. Это было сразу после катастрофы. Тогда сюда никто не совался, потому что боялись. Папашка не боялся. Он вообще ничего не боялся. Кроме маман, разумеется. В то время на севере только начали добывать лунный сахар. Вывозить его официально никто не пытался – слишком много драли на таможне, плюс вывоз разрешался лишь ограниченными партиями. Отец купил Сэма, отремонтировал и начал брать заказы на доставку по всей Галактике. Потом я подрос и стал ему помогать. Сивильское виски, шкуры харкеров, золото с Венеры – работы хватало. Затем дело перешло ко мне. Мы с Габудом неплохо управляемся, на жизнь хватает…
- С Габудом?
- Ну да. Габуд мой помощник. Механик и штурман Сэма. Он шотландец. Для него это важно.
Вилли открыл вторую дверь и я увидел еще одну пещеру, раза в полтора меньше ангара. Правая часть ее была оборудована под кухню, в левой стояли две самодельные кровати, такой же стол и низкий железный шкаф с вмятинами на боках. Две двери – прямо перед нами и слева, около шкафа. На одной из кроватей устроился упитанный черный кот, который лениво глянул на нас и продолжал спать.
- Это Авраам Линкольн. Линк наш талисман. Идемте, я покажу ваши кровати.
Следующая пещера была еще меньше – такие же стены, грубо вырезанные в скале, пара складных походных коек без одеял, чучело варана в углу и лампа под зеленым абажуром на маленьком столе, изрисованном куриными лапами хиппи.
- Можете располагаться здесь до вылета. Но кому-то придется спать на полу, коек всего две. Пойдемте, я познакомлю вас с Сэмом.
Мы вернулись в первую «комнату» и через боковую дверь попали в последнюю пещеру, самую просторную из всех. В ней вполне мог уместиться средних размеров торговый центр вместе с парковкой. Посредине стоял Сэм – высокий, с двухэтажный дом, легкосплавный блин, который в длину и ширину занимал половину пещеры. Его обшивка была зеркального ртутного цвета, а угловатая форма корпуса придавала сходство с гигантским веером. В углу, укрытый брезентом, стоял огромный экскаватор – надо полагать, папин Майер.
Я обошел сверкающий блин вокруг и посмотрел вверх. Потолок, должно быть, раздвижной, иначе отсюда никак не выбраться. Вилли проследил за моим взглядом и кивнул.
- Крыша управляется дистанционно прямо из кабины Сэма. Непосредственно перед взлетом и посадкой. Очень удобно.
- Насколько он невидим для радаров?
- Обшивка двойная, - Вилли подошел к Сэму и погладил блестящий бок. – Внутренний слой - каркас, он сделан из легких сплавов. Внешний слой – смесь композита и родоида, за счет чего он прозрачен. Пространство между слоями заполнено амальгамой. Плюс форма корпуса. В общем, для спутников и локаторов Сэм скорее разновидность помех, чем что-то существенное.
Вилли постучал кулаком по корпусу:
- Габ, вылезай! У нас гости!
Открылся люк и наружу выбрался здоровенный манкеец под два метра ростом и в килте.
Я не оговорился. Видели когда-нибудь рыжую гориллу в клетчатой юбке? Тогда вы знаете, как выглядел Габ. Должно быть, так он чтил свои шотландские корни. С той только разницей, что за спиной вместо волынки висел двенадцатикилограммовый М240, а грудь пересекали две пулеметные ленты по двести патронов в каждой.
- Это Габ. Гаутама Будда, сокращенно Габуд. Он молчун и философ. И первоклассный механик, к тому же. Габ, это…- Вилли запнулся, глядя на меня.
- Марс. Марс Хоук.
- Точно. А это мистер и мисс Полукс. – и, заметив, мой взгляд, пояснил: - Мы тут, в нашей глуши, тоже следим за новостями. Но вам не о чем волноваться. Первое правило бизнеса – заткнись и делай дело. Вон Габ его вообще круглосуточно выполняет. Верно, Габ?.. Кстати, когда отправляемся? И куда?
- А скажи мне, Вилли, есть ли у тебя сейчас в графике другие заказы?
- Пока нет. Еще не сезон. А вот осенью…
- Хорошо. Слушай, у нас здесь осталось еще одно дело. Через пару дней все будет закончено и сможем лететь. А пока что нам нужна крыша над головой – те две койки с вараном чудесно подойдут. Отправимся, скорее всего, на Землю, куда именно – сам не знаю. Там поглядим. Что касается оплаты – ты получишь ту цену, которую назовешь. Еще вот что – одолжи мне свой крайслер на сутки, взамен можешь взять форд, нам он больше не нужен.
Уилл чуть подумал и согласно кивнул.
- По рукам.
- Отлично. Тогда сейчас спать, а утром решим, что делать дальше.
- Я могу накормить вас ужином, если хотите. Габ отлично готовит крокусов, чтоб вы знали.
- Кто такие крокусы? – спросила Роксана.
- Местные черепашки с красным панцирем. Размером с грязевого краба, но мясо вкуснее. Габ запекает их с овощами.
Я оставил Полуксов на попечении Уилла, а сам выбрался наружу, чтобы поговорить с Йоргеном.
Гроза закончилась, ливень стих, оставив после себя небольшие лужи, которые быстро впитывал песок. Я дышал влажным прохладным воздухом, глядя на светлеющее небо и раздумывал, как быть дальше. У нас с Йоргеном действительно оставалось обязательство перед Полуксом и я не видел причин отказываться от денег. Проблема заключалась в следующем. Убивать Ягли публично нежелательно, так как неизвестно, чем это аукнется после. Как минимум, это станет причиной беспорядков по вине коричневых ублюдков на обеих планетах. Если же я убью его тихо, скорее всего будет выращен второй клон и Полукс решит, что у меня галлюцинации, когда я скажу, что работа выполнена, а Ягли в это время будет открывать очередной музей. Значит, мне придется взять Полукса с собой. Конечно, в восторге я не был, но и выхода у меня тоже особо не было.
Я достал кпк, вызвал Йоргена и все ему рассказал. Швед задумался, жуя сигару.
- Где и когда?
- Сегодня Ягли будет присутствовать на заседании Межпланетной Ассоциации иммиграционных служб. Скучная муть на четыре часа. После таких заседаний всегда тянет спать. Освободится в шесть вечера. Мы отправимся к нему на виллу, скажем, часам к пяти. Сбрось мне ее точные координаты и план дома на всякий случай.
- Хорошо, Марс. Удачи.
Я дождался письма от Йорга, как следует все изучил и вернулся к Полуксам. Они уже поужинали и теперь, устроившись на своих койках, о чем-то тихо беседовали. Я извинился и отозвал отца в сторону.
- Как много Роксана знает о происходящем? Знает ли она, что вы дали Йоргену заказ на убийство Ягли?
- Да. – Полукс посмотрел мне в глаза. – Я все ей рассказал. После смерти Ровены, она – все, что у меня есть. Вся моя семья. Полагаете, не надо было этого делать?..
- Да нет, отчего же… Даже к лучшему. Идемте, прогуляемся перед сном. Все вместе. Я расскажу вам, что будет дальше.
Габуд показал нам еще один выход, он находился в ангаре, где стоял Сэм.
Мы медленно шагали по дну каньона. Почти совсем рассвело, пустыня постепенно просыпалась, становилось все жарче.
- Мистер Полукс, прежде чем я начну, ответьте на вопрос. Но сперва как следует подумайте. Кто может настолько сильно желать вашего краха, вплоть до вашей смерти, чтобы подстроить все это?
Полукс медленно покачал головой.
- Это то, над чем я думаю постоянно. Не знаю. Как у любого бизнесмена – успешного бизнесмена – у меня есть противники. Недоброжелатели. Враги. В политическом мире и коммерческом. А иногда все вместе. Я не хочу сказать, что подозреваемых нет. Наоборот. Список – если его составлять – получится внушительным. Два десятка имен, не меньше. Но в том и дело – я не могу кому-то отдать предпочтение. В теории, это может быть кто угодно.
- Ясно. Мисс Полукс, можете что-то добавить?
Роксана покачала головой.
- Что ж. Тогда слушайте.
И я рассказал им все, начиная с того момента, как пробрался в номер к Ягли и заканчивая выпуском новостей с сюжетом об арамейце и аресте Полукса. Разумеется, я умолчал о том, что я телепат, а также о некоторых других подробностях, не имевших большого значения. Хотя, если бы у киллеров был свой профсоюз, меня все равно давно бы выперли за нарушение всех мыслимых и немыслимых правил.
Когда я закончил, они какое-то время молчали, шагая рядом со мной и переваривая услышанное.
- Значит, кто-то заменил Ягли на двойника… - у Роксаны был вид человека, которому рассказали байку, а он не знает, верить в нее или нет.
- На брата-близнеца, актера, которому сделали пластическую операцию, либо клона. Других вариантов нет. Если не рассматривать святое воскрешение, конечно.
- Ягли мертв… - Полукс что-то напряженно обдумывал.
- Да, и это делает наше положение двусмысленным. С одной стороны, объект мертв, поэтому контракт аннулируется, но без нашего с Йоргеном вмешательства. Значит, по логике вещей, вы нам ничего не должны. С другой стороны, смерть Ягли напрямую связана с вами, с вашей безопасностью и безопасностью вашей дочери. Это значит, что пока есть кто-то – неважно, один это человек или группа лиц – кто стоит за этой комбинацией, вы навсегда можете забыть о спокойной жизни. Я говорю о публичной жизни, которую вы до сих пор вели, не от кого не скрываясь, не прячась и не оглядываясь. Поэтому выбор, который сейчас стоит перед вами, по сути, прост. Вы можете отказаться от наших услуг и тогда я исчезну так, что вы больше никогда меня не увидите. Ломакс доставит вас на любую планету по вашему выбору. Что вы станете делать дальше, я не знаю, поскольку выброшу это дело из головы.
И второй вариант. Во-первых, я докажу вам, что Ягли – тот Ягли, который жив сейчас – клон. Во-вторых, я доставлю вас с дочерью в безопасное место - скорее всего, на Земле. Дальше – по обстоятельствам. Причем, на каждом этапе выбор остается прежним – вы сможете в любую секунду расторгнуть наше соглашение.
Полукс молчал, обдумывая мой монолог. Роксана шла, низко наклонив голову, напряженно вглядываясь в песок у себя под ногами и, казалось, мыслями была где-то в прошлом. Я чувствовал ее сосредоточенность и в который уже раз жалел, что не умею распознавать мысли в образах.
Наконец, Полукс прервал молчание.
- Ну хорошо. Допустим, второе. Что вы намерены делать?
Я вздохнул.
- Сегодня вечером мы вдвоем отправимся к загородному дому Ягли. Я выполню обязательства по контракту в вашем присутствии и, если завтра утром он как ни в чем не бывало появится в новостях, это будет говорить само за себя. Правда, может прозвучать официальное заявление, что Ягли внезапно заболел, поэтому весь график встреч сдвигается на несколько дней. Это зависит от того, есть ли у наших оппонентов запасные зародыши и на какой они стадии развития.
- Зародыши? Хотите сказать, клонирование может быть поставлено на поток?
- Запросто. Было бы желание. В конечно счете, все упирается в деньги. А ими ваши противники не ограничены.
- Скажите, Хоук… - миллиардер помедлил. – Можно ли как-то отличить клона от обычного человека? Я имею в виду, от того, …кто послужил образцом?
- Если есть возможность сделать электроэнцефалограмму, – да. Клон и образец будут отличаться тета-волнами, которые отвечают за подсознание, за весь жизненный опыт. Именно поэтому в некоторых случаях, клон могут вычислить близкие люди того человека, который послужил образцом. Дело в том, что при клонировании наследуется только генотип, а фенотип не передается. Другими словами, клон получает те же самые врожденные признаки, но не личный опыт. Поэтому поведение клона будет иным – у него нет долговременной памяти образца. Например, в кругу близких людей он не вспомнит какие-то значимые события, даты или собственных родственников.
В истории человечества немало прецедентов, когда клонирование было использовано в преступных целях. По сути своей, это либо создание солдат-клонов, либо клонирование сильных мира сего с последующей их заменой на созданного клона. В обоих случаях при воспитании уже готовой копии применялся гипноз как наиболее быстрое, дешевое и надежное средство усвоения информации. Если речь шла о создании собственной армии, то тут все было довольно просто – будущим солдатам закладывались сведения о том, как надо воевать, объяснялось, кто враг, а кто союзник. Если клон выращивался на замену, работа воспитателей была тоньше, потому что, во-первых, надо было обладать огромным объемом информации об исходном объекте, а во-вторых, вложить ее в правильном порядке в голову подопечного, чтобы его не вычислили те же друзья и родственники. При этом, клон полностью отождествлял себя с образцом, одновременно оставаясь под влиянием воспитателя-гипнотизера.
- Откуда вы все это знаете? – спросила Роксана.
- У меня богатый жизненный опыт. Так получилось.
Полукс взглянул на часы.
- Ну хорошо, когда выдвигаемся?
- До виллы примерно шесть часов езды, значит, в одиннадцать. Сейчас почти четыре, у вас есть семь часов на отдых. Снимите костюм и оденьте темную куртку и брюки, которые мы с Роксаной для вас купили. На этом пока все. Возвращайтесь в пещеру, а я еще немного погуляю.
Мне правда хотелось немного пройтись. Мой дед говорил, что если в голове туман, иди в ванну, в кровать или на прогулку.
У самого входа в Сэмхаус Роксана спросила, можно ли ей со мной. Я кивнул и некоторое время мы молча шагали бок о бок с одной дюны на другую. Солнце уже поднялось над горизонтом, но было еще довольно свежо.
Я чувствовал, что она хочет мне что-то сказать и терпеливо ждал. Наконец она произнесла:
- Вы знали, что перед смертью Ровена готовилась защищать диссертацию о клонировании человека?
Я покачал головой.
- Она была генетиком, в двадцать четыре года уже преподавала в Колумбийском университете. В начале мая она взяла отпуск на пару недель и мы поехали на Лонг-Айленд к друзьям, чтобы немного отдохнуть. Через три дня после возвращения она пошла на этот митинг…
Роксана замолчала, невидяще глядя перед собой.
- А как вообще получилось, что она связалась с «Кастус»?
- В «Кастус» работал ее бывший преподаватель, профессор Николас Айронс. Это он пригласил ее поближе познакомиться с деятельностью организации. Официально, суть работы «Кастус» заключалась в генетических исследованиях, направленных на устранение недостатков так называемых межпланетных браков. Вы знаете, что это такое? Манкейцы, арамейцы, бладсары, панголианцы – любые окологуманоидные расы, которые в паре с человеком могут дать теоретически-жизнеспособное потомство. Нева-Кавалла долгое время отказывала таким парам в официальном статусе. Поэтому подобных пар в самой стране очень мало, даже после принятия соответствующих поправок в законодательстве.
- Вы юрист?
- Чувствуется? – Она слабо улыбнулась.
- Да, обычный человек выражался бы проще.
- Я закончила магистратуру в том же университете…А вы? – она остановилась, глядя на меня снизу вверх, - как получилось, что вы стали…
Она запнулась.
- Наемником? Наемным убийцей – вы это имели ввиду?
Она медленно кивнула.
- Роксана, помните, был такой старый-старый фильм «Люди в черном»? Третья часть?
- Кажется…
- Так вот, там есть сцена, где Кей говорит Джею – «Я очень счастливый человек, потому что не задаю вопросы, на которые не хочу знать ответы».
Она улыбнулась.
- А что это значит?..
- Это значит, что ответ на ваш вопрос вам не нужен. Поверьте.
Мы спустились с очередной дюны. После минутного молчания, она слегка нахмурилась:
- Просто вы странный. Не скажу, что у меня есть знакомства среди наемных убийц, но я представляла их совершенно иначе.
- Да, как и большинство нормальных людей на вашем месте. И это очень хорошо.
- Почему?
- Так мне легче делать свою работу. Если убийца похож на убийцу, значит он непрофессионален. Это значит, что он недолго пробудет в живых или на свободе. И это тоже хорошо. Естественный отбор. Выбраковка.
- Да…пожалуй…
Мы прошли еще метров тридцать, когда внезапно Роксана покачнулась, почти потеряв сознание и упала бы, если бы я не подхватил ее на руки.
- Что с вами?..
Она попыталась сфокусировать на мне взгляд, но получалось не очень.
- Ничего…ничего страшного…это с детства…
Я усадил ее на плоский обломок гранита и, достав из рюкзака флягу, дал немного воды. Она была еще очень бледной, но дышала уже спокойнее.
- У нас с сестрой с самого детства такие приступы. Что-то с сосудами мозга. Все нормально. Сейчас пройдет…
- Голова болит?
- Очень. Тоже нормально. Через пару часов перестанет.
- Попробуем раньше. Сядьте прямо, вот так.
Я положил ей за спину рюкзак и свою куртку, чтобы было удобней сидеть.
- Роксана, слушайте меня внимательно…просто слушайте меня внимательно и расслабленно, совершенно спокойно...потому что, если можно расслабиться, зачем напрягаться?..смотрите на мою ладонь, следите за ней взглядом…
Я повел ладонью вправо, влево, больше проверяя, что она в сознании и слышит меня, затем увел ладонь вверх и оставил так, не опуская.
- Роксана, вы видите перед собой меня и слышите мой голос…вы видите желтый песок вокруг и синее небо…вы чувствуете тепло камня, на котором сидите…такое уютное спокойное тепло…и вы расслаблены…вы видите меня и слышите мой голос…и чувствуете, как дует ветер и пахнут пустынные травы…и вам очень хорошо и спокойно…когда вы смотрите на песчаные дюны, на волны, которые оставляет ветер…возможно, вам хочется закрыть глаза или оставить их открытыми…вы чувствуете тепло солнечных лучей и совершенно спокойны…когда я разговариваю с вами…и вы слышите мой голос…слышите как дует ветер…вы полностью расслаблены…головная боль стихает…приглушается…когда вы смотрите на эти скалы…вы видите их тени…боль исчезает, уходит в тень…вы чувствуете ритм своего сердца…и ритм дыхания…и видите мою ладонь...видите солнце…которое движется по небу…с восхода на закат…и точно так же…ваша боль…стихает…как будто…успокаивается…волна…и вы чувствуете все ваше тело, чувствуете ладони, которые касаются нагретого камня…и вам хорошо и спокойно…и очень уютно…ветер играет вашими волосами и ветвями кустарника…вы видите, как дрожит воздух и чувствуете его тепло…чувствуете, как дрожат ваши ресницы в такт вашему дыханию…и боль исчезает…растворяется…видите мою тень на камне…там, где она сливается с вашей тенью…и вам очень хорошо и спокойно…прочувствуйте это состояние…запомните его…и когда вам захочется вернуться в него снова…достаточно будет…просто расслабиться…почувствовать свое дыхание…вспомнить мой голос...и успокоиться…а сейчас… засыпайте…как эти белые облака на синем небе…расслабленно и беззаботно…
Я сел рядом с ней на камень и обнял ее так, чтобы ей было удобно у меня на плече. Пусть поспит полчаса. Истекшие сутки были напряженными. Я прикрыл глаза и стал считать секунды.
На тридцатой минуте я встал и легонько потряс ее за плечи.
- Роксана, проснитесь. Нам пора возвращаться.
Она приоткрыла глаза и счастливо, по-детски улыбнулась.
- Что вы сделали?..
- Как ваша голова?
- Хорошо…- она удивленно посмотрела на меня. – Нет, правда, что вы сделали?
- Ничего, что могло бы вам повредить. Небольшой сеанс релаксации. Иногда бывает очень полезным.
Когда мы вернулись в Сэмхаус, Габуд примерял костюм Джаббы Хатта, а Билл стоял рядом, держась за живот от смеха. Полукс спал, вытянувшись на одной из коек. Я уложил Роксану на другую, пообещав разбудить, когда мы будем уходить, затем отправился на кухню и прикончил остатки крокусов, которые и правда оказались хороши.
Осмотрел пикап Ломакса - ни одной неисправности, взял бензин у Габуда и заправил под самую крышку.
Потом я опять ушел в пустыню. Надо было еще кое-что подготовить.
Снаружи я устроился в тени большого валуна, расстелил на песке небольшой кусок брезента, который вынул из рюкзака, затем достал оттуда же объемный металлический кейс и положил на брезент. Внутри лежал «Винторез» – тульский ВСС «Винторез» под девятимиллиметровый патрон, моя любовь еще с Припяти. Там я при необходимости носил его разобранным под плащом в спецкарманах, нашитых на подкладку.
Она была прекрасна. Ствол с глушителем, ствольная коробка, приклад, дневной ПСО-1-1, ночной НСПУ-3, пять валовских магазинов – три с СП-5, два с СП-6. Я вынул все узлы, неспеша и тщательно почистил их и сложил обратно.
Все было готово.

[Михаил.]

Глава 9

Через пять часов я разбудил Полукса и мы отправились в путь. Роксана к тому времени уже проснулась и играла с Габудом в шахматы. На коленях у нее мирно дремал Линк.
- Мистер Полукс, одно условие – вы делаете все, что я вам говорю, сразу же и беспрекословно.
Он кивнул. Мы неспеша катили по шоссе Дрейка, встречных машин было мало, изредка близ заправок встречались полицейские патрули.
Через шесть с лишним часов мы достигли Грейс-Вилладж, состоявшей из двух десятков вилл, наподобии той, которую занимал наш подопечный. Пустыней здесь еще и не пахло, наоборот, чтобы подобраться поближе к дому я свернул с шоссе в лес, метров через двести оставил пикап среди сосен и оставшиеся триста метров мы шли пешком. Полукс шел налегке, я нес на плече рюкзак, а в руках кейс с винтовкой.
Он, в общем-то, держался хорошо. Молчал всю дорогу, но это лучше, чем задавать нелепые вопросы.
Мы должны были выйти на вершину небольшого пологого холма, с которого открывался вид на дом Ягли. Когда впереди между деревьев показалось открытое пространство, я велел Полуксу лечь на землю и последние двадцать метров мы преодолели ползком. На нашу удачу трава была достаточно высокой, плюс небо уже начинало темнеть, так что нас можно было обнаружить лишь подойдя вплотную.
Мы лежали на вершине холма и смотрели на разбросанные внизу дома, на желтые прямоугольники окон, дым из труб и подстриженные лужайки. Дом Ягли был крайним и самым ближним к нам. Двухэтажный с красной черепичной крышей, колоннами и вычурным фасадом, он напоминал усадьбы южных штатов времен Гражданской войны. Свет горел только на первом этаже – два окна, похоже, кухня, - и на веранде, где сидел одинокий охранник. Сколько-то людей, видимо, оставалось внутри. Слева к дому, ближе к нам, примыкал гараж, к которому вела от главных ворот отдельная дорога.
Я лежал у ствола старой сосны и рассматривал местность в армейский бинокль, который достал из рюкзака. Затем передал бинокль Полуксу, лежащему справа и собрал винторез. Секунду поколебавшись в выборе патрона, остановился на СП-6. Наврядли он в бронежилете, но рисковать не стоило. Закрепил ПСО и отрегулировал в соответствии с патроном. Устроил винтовку на сгибе левой руки, прикинув расстояние по одинокой фигуре охранника. Метров четыреста с лишним, не меньше… Что ж, хорошо. Четыреста с лишним метров под углом градусов эдак в сорок - пятьдесят на юг, ветер юго-восточный…
Оставалось ждать.
Я взглянул на часы – полшестого. Очень хорошо.
Посмотрел на Полукса. Он, не отрываясь, разглядывал виллу в бинокль.
- Как вы?
- Нормально. – Легкая бледность, но голос спокойный. Должно быть, еще несколько дней назад, сидя у себя в номере в отеле «Роял», он и не подозревал, что очень скоро будет лежать с биноклем в траве, в эдаком своеобразном партере, наблюдая как девятимиллиметровая пуля выбьет жизнь из человека, которого он так хотел убить. Ну или его клона, если угодно.
- Сейчас половина шестого. Заседание заканчивается в шесть. Около семи он будет здесь, если ничего не изменится, конечно. Так что наберитесь терпения, мистер Полукс. Если тело устанет, можете встать и размяться, только отползите предварительно в лес шагов на двадцать.
- Ромул.
- Что?
- Можете звать меня Ромул. Если хотите, конечно.
- Хорошо, Ромул, пусть будет так.
- Скажите, эээ…Марс, зачем мы так рано пришли сюда, если ждать полтора часа?
- Во-первых, чтобы разведать местность. Посмотреть воочию, что и как. Во-вторых, никто не знает наперед, что может случиться. Например, во время заседания он может плохо себя почувствовать и его увезут в больницу. Особенно, если клон нежизнеспособный. И сегодня мы вернемся ни с чем. Или это будет лишь легкое недомогание, и, наоборот, он вернется домой пораньше. Либо ему просто наскучит и он улизнет раньше времени под благовидным предлогом. Или закатится до утра в казино, бордель или ночной клуб. В любом случае, запас времени не помешает.
- Понимаю…
Мы замолчали.
Я лежал в траве, полностью расслабившись, опустив голову на предплечье, полузакрыв глаза и смотрел вниз на лужайку перед домом, бассейн, подстриженные кусты, охранника, который курил на крыльце и откровенно скучал. Ну ничего, скоро скучно не будет. Скоро будет так нескучно, что этот вечер запомнится всем вам надолго. Если он вообще приедет, конечно.
Краем глаза я посмотрел на Полукса. Он все так же, не отрываясь, разглядывал виллу в бинокль, словно бы пытался увидеть то, что еще только должно было произойти.
- Мистер Полукс... Ромул. Если будете продолжать в том же духе, у вас устанут шея, глаза и заболит голова. На самом деле бинокль вам понадобится всего на минуту – и то в том случае, если он приедет. Потом надо будет быстро уходить.
- Да, понимаю… - он опустил бинокль и повернулся ко мне, - Марс… помните, там в каньоне… вы говорили, что клон и его образец – это разные люди?
- Да, потому что невозможно полностью повторить исходное сознание, а значит, клон и образец – это всегда разные личности.
- Я не говорил вам до сих пор… - он на секунду замолчал, - потому что не было повода… Ровена… Незадолго до митинга они с Роксаной отправились к друзьям на Лонг-Айленд и вернулись только за три дня до…до того, как это произошло. Так вот, день накануне митинга… Ровена с самого утра была какая-то странная… Когда ее о чем-то спрашивали, она подолгу молчала или отвечала невпопад… Она не могла вспомнить, как зовут ее любимую кошку. Когда к нам приехала тетя Милдред, Ровена ее не узнала. Мы хотели вызвать врача, но она нас отговорила, сказав, что просто переутомилась… Но если вы утверждаете, что… если человек и его клон отличаются памятью, значит… Это значит, что Ровена... возможно... она жива?..
Теперь я понял, что он так тщательно высматривал. Он искал Ровену.
- Вероятность есть. – Я говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Эти люди вполне могли оставить себе запасной вариант. Вашу дочь в качестве средства влияния на вас, в случае, если по каким-то причинам они не смогут достать вас физически. Другой вопрос – где они ее держат. Если мы допускаем, что она до сих пор жива, конечно. Вполне возможно, что она на Вердане, но в этом ли доме, неизвестно. Кроме того…
Я осекся, увидев его взгляд. В конце концов, он прав – шанс был. Пусть и небольшой.
- Ну, хорошо. Слушайте. Я схожу туда и все осмотрю. Давайте сверим часы. Сейчас без пяти минут шесть. Вот вам ключи от машины. Если в шесть сорок я не вернусь, берите рюкзак и винтовку, отползайте обратно в лес, бегите к пикапу и уезжайте к Ломаксу. Там свяжетесь с Йоргеном, он поможет подобрать безопасное место на одной из планет. Мои вещи оставьте у Ломакса, я заберу их, если выберусь. Кпк, что дал вам Йорген, еще у вас?
- Да. – Он вытащил его из кармана.
- Если Ягли вернется до того, как я вернусь, звоните Йоргену, он мне поможет. И не высовывайтесь.
И я ушел.
Стемнело уже достаточно, чтобы идти в полный рост. Я взял левее, спускаясь с холма, чтобы обойти дом с тыла. У самого подножия вызвал Йоргена и все ему рассказал.
- Там четыре камеры, если судить по схеме, которую ты мне дал. Въехали только вчера, значит поменять ничего не успели. Я надеюсь. Сможешь отключить их все на десять секунд?
- Думаю да, проблем быть не должно. Погоди-ка минутку.
Было видно, что Йорген отвернулся к другому монитору и что-то там высматривает.
- Да, Марс, там по-прежнему четыре камеры – главные ворота, входная дверь, гараж и задний вход. Еще хорошие новости – камеры подключены отдельно от основной линии, это значит, что я смогу их выключить, никого не потревожив. Я даже могу вырубить избирательно любую из четырех, если угодно.
- Отлично. Тогда задний вход. Какой там замок – механический или электронный?
- Электронный. Питание отдельное, отключу по сигналу.
- Очень хорошо. Спасибо, старина.
Я достиг невысокого дощатого забора, перелез и, пригибаясь, подкрался к задней стене. Прислушался к ощущениям – по ту сторону в доме никого не было. Подобрался к заднему крыльцу, так, чтобы не попасть в объектив камеры над дверью, прислушался – никого. Нажал на кнопку кпк в кармане, через пять секунд тот еле слышно завибрировал – камера отключена, замок открыт. Мягко нажал на ручку и через секунду был внутри. Слева лестница на второй этаж, справа полуоткрытая дверь в кухню, передо мной огромная гостиная – ковры, дорогая мебель, старомодная люстра под потолком. Чуть шагнул вперед, - что у нас в кухне? Там стоял толстый мужик в белом фартуке спиной ко мне и точил ножи, насвистывая «Турецкий марш». От него веяло довольством и безмятежностью.
Ладно, здесь ясно, идем дальше. Гостиная вместе с кухней и небольшой кладовкой занимала весь первый этаж. Справа, дальше по стене, дверь в гараж. Прямо передо мной двустворчатая входная дверь с застекленным верхом. Сквозь стекло я видел веранду и сидящего там охранника в черном костюме, который курил и смотрел на лужайку перед домом. Обычно я могу чувствовать людей примерно метров с тридцати, если не брать в расчет толпу, в которой выделить нужного человека труднее. Так вот, подкрадываясь к входной двери, я четко уловил одиночного охранника по ту сторону – он был клоном. Его мозг работал спокойно и ненапряжно, не обремененный лишними воспоминаниями, а только теми, которые ему было положено знать свыше.
Похоже, мы и правда имели дело с конвейером. Это был неприятный сюрприз. Дело в том, что клонированные люди – очень хорошие солдаты, потому что всегда выполняют приказ, причем любой. При правильном воспитании, конечно. Там, где обычного человека остановят нормы морали или банальный инстинкт самосохранения, клон выслушает приказ и отправится выполнять. Попав в плен, при невозможности выбраться, он себя убьет, чтобы избежать допроса. Мне уже приходилось наблюдать это в прошлом. В Припяти сотни монолитовцев были похожи на заводные игрушки, когда шли в атаку, чтобы не дать чужакам проникнуть на ЧАЭС…
Я подошел к двери в гараж – чисто. В кладовой тоже никого не было. Оставался второй этаж и чердак. Мягко ступая, вернулся к лестнице. Повар все еще насвистывал, стоя спиной ко мне – на этот раз он проникся «Кармен».
Неслышно поднялся по лестнице – никого. Для верности прошел по всему коридору, подходя к каждой двери. То же самое. Что ж, идем дальше.
Чердак – пусто. Темнота и тишина. Ноль. Ладно, я и так узнал немало. Пора возвращаться. Был соблазн обыскать комнаты, но время уже поджимало.
Тихо спустившись к заднему входу, я тем же путем покинул дом и побежал к лесу, на ходу прикидывая, не заменить ли прицел на ночной. В итоге решил, что не стоило – лужайка была достаточно освещена. Сделал маленький крюк, чтобы зайти Полуксу в спину и посмотреть, чем он занимается в мое отсутствие.
Он лежал все там же, у сосны, одной рукой сжимая винторез, а в другой держа бинокль. Когда оставалось шагов десять, я тихонько его окликнул:
- Ромул…
Он судорожно дернулся и обернулся.
- Господи!..
- Тише. Все нормально. Там никого нет. Если ваша дочь на Вердане, значит, они держат ее в другом месте. Давайте винтовку.
Полукс отрешенно смотрел в траву, смиряясь с умершей надеждой.
Я забрал винторез и лег на прежнее место, проверяя, не сбился ли прицел. Ветер не изменился и дул с прежней силой. Посмотрел на дом – теперь свет горел у ворот, на веранде и над дверью гаража. Этого должно было хватить.
Шесть сорок.
Я лежал и ждал.
Я любил ждать. Время в такой момент останавливалось, все прочие мысли уходили и я наслаждался пустотой и тишиной.
Семь.
Охранник ушел в дом, зажегся свет в гостиной.
Семь двадцать.
Время тянулось медленно, как сырой белок из разбитой яичной скорлупы.
Семь тридцать пять…
На дороге между домами сверкнули фары двух машин.
Полукс вцепился в бинокль, а я поднял винторез.
Два черных лимузина неспешно катили между домами. Задние стекла тонированы, так что ничего не разглядеть. Вот они свернули к воротам и въехали внутрь. Охранник вышел на веранду, спустился с крыльца, чтобы открыть гараж. Машины остановились. Из первой вышли четверо – трое телохранителей и худощавый блондин в светлом пиджаке и очках, - наверное, секретарь.
Вторая. Трое в черных костюмах, Ягли. Невысокий, фигура в форме груши, крупная голова, слегка крючковатый нос, курчавые волосы цвета соли с перцем. Мне повезло – он вышел с моей стороны, его не загораживала машина.
Я двинул прицелом так, чтобы угольник смотрел ему прямо в голову. Тихо щелкнул предохранитель.
Вдох…
Эйнштейн был прав, время зависит от позиции наблюдателя. Глядя в зрачок ствола, оно замедляется, но, когда целишься ты, оно замедляется тоже. В такие секунды уходишь в особый мир, отключившись от всего прочего, чувствуя только, как кровь стучит в голове. Три четверти меня были сейчас там, на лужайке, рядом с Ягли и только четверть продолжала отслеживать все, что происходило вокруг.
Я повел угольником вправо и вверх с поправкой на угол и ветер с холма.
Выдох.
Палец плавно нажал спусковой крючок. Тихий треск выстрела, винтовка дернулась, мягко отдав затыльником мне в плечо. Прицел сместился, картинка размазалась, но я уже знал, что попал. Ягли бросило на машину и, когда я снова навел прицел, он медленно сползал на землю, широко раскинув руки. Пуля прошла насквозь и хлестнувшая кровь попала на лимузин и блондина, который стоял рядом с телом, растерянно глядя перед собой.
Все это я уловил за секунду. Надо уходить. Осмотревшись, подобрал гильзу, тронул за плечо Полукса, не желавшего расставаться с биноклем.
- Идемте. Быстрее.
Пригнувшись, мы побежали к пикапу, слыша за спиной приглушенные хлопки выстрелов – идиоты-охранники запоздало пытались оправдать свое существование.
Через десять минут мы выехали на шоссе. Я гнал пикап с максимально дозволенной скоростью, рядом на сиденье напряженно застыл Полукс. Я был им доволен – он ни разу не помешал мне, послушно выполняя все, что я говорил. Ночь для него выдалась нелегкой – это стоило признать, но держался он молодцом.
- Как себя чувствуете? Тошнит?..
- Нет, - Полукс помотал головой и прокашлялся. – Просто я никогда…не видел… чтобы так близко…
- Понимаю. Дышите глубже. Около двух ночи будем в Сэмхаусе.
- А…что теперь?
- Ждать. На завтра у Ягли было назначено две встречи, на которые он не явится. В новостях должны упомянуть об этом хотя бы вскользь. Потом мы улетаем.
Я достал кпк и коротко сообщил Йоргену, что дело сделано и мы возвращаемся.
- Марс... я хотел бы продлить контракт. Вы говорили, что будете телохранителем до тех пор, пока мы не найдем укрытие вне Верданы. Но я бы хотел… продлить контракт… пока все это не закончится… так или иначе…
На самом деле, это уже давно было предрешено, оставалось лишь произнести вслух.
Я кивнул.
- По рукам.
В половине второго ночи мы достигли Сэмхауса.
Никто не спал. Роксана ждала нас, нервно расхаживая по «спальне» с вараном, а Уилл с Габудом возились около корабля, подозревая, видимо, что придется срочно стартовать. Я успокоил их, сказав, что спешки нет и вылет откладывается как минимум до завтра.
Полукс обнял дочь и что-то тихо говорил ей.
Я вышел из пещеры, прихватив с собой рюкзак, нашел удобное место недалеко от входа, где тень была погуще от нависавшей скалы и разобрал винторез, разложив узлы на брезенте. Тщательно почистив, сложил обратно в кейс.
Прилично похолодало, но после дневной жары это было только кстати. Я сидел на песке, дыша ночным воздухом и глядя на звезды.
Я был доволен тем, как все прошло. Если до сих пор наш противник мог только догадываться о моем присутствии – когда Полуксы ушли от наблюдения – то теперь он точно знал, что в дело вмешалась какая-то третья сила. Это заставит их понервничать, кто бы они ни были. И это очень хорошо, потому что, когда люди нервничают - они ошибаются. Кроме того, я теперь лучше представлял себе масштабы задуманного. Если уж кто-то взялся штамповать клоны, как того охранника в доме, это попахивает военным переворотом, не меньше.
Я услышал шаги за спиной. Роксана.
- Я помешала?
- Нет, я любовался звездами.
- Вот уж не думала, что вы такой романтик, - она мельком глянула на кейс на брезенте и села рядом со мной.
- Я ведь, кажется, даже не поблагодарила вас за...
- Не стоит благодарности. Если боль вернется, скажите.
Я не кривил душой. Никакого гуманизма с моей стороны не было. Так совпало, что мы были сейчас в одной команде. Благополучие команды зависит от каждого человека в ее составе. Приступы головной боли, не заглуши я их сейчас, в будущем могли бы начаться в самый неподходящий момент и с гораздо большей силой. Это сказалось бы на ее дееспособности и, в конечном счете, могло бы погубить нас всех.
Вслух я этого, разумеется, не сказал.
- Отец говорит, что мы останемся здесь еще какое-то время…
- До завтра. Йорген найдет для нас надежное укрытие и мы улетим.
- А что будет дальше? Вы останетесь с нами?
Я посмотрел на нее. В глазах у девчушки была нешуточная мольба. Нет, так дело не пойдет. Я отвернулся.
- Не знаю, - это была неправда. – Там видно будет.
На самом деле я знал. Прайс учил меня – учил всех нас – всегда доводить начатое до конца. Я отлично понимал, что в мое отсутствие они оба максимум через неделю будут мертвы. Ну хорошо, через месяц, но это в крайнем случае. К тому же, это ничего не меняло.
Если кто-то хочет убить тебя, убей его первым. Это всегда действует безотказно. Тебе что-то угрожает? Уничтожь источник угроз и проблема решится. Ни отец, ни дочь не смогут чувствовать себя в безопасности до тех пор, пока живы те, другие, которые все это затеяли. Никакого рыцарства здесь не было, надо просто доводить начатое до конца.
Кроме того, если кто-то заигрывает с матушкой-природой, штампуя клоны налево и направо, жди беды. Громадной, вселенской, всеобщей задницы, которая в той или иной степени касается даже таких отшельников, как я. Семь лет назад, когда еще был жив Прайс с ребятами, мы накрыли и разрушили несколько таких лабораторий, в том числе и на Земле. В каждой из них самостийный господь бог считал, что знает, каким должен быть этот мир. И переделывал его под себя, выращивая солдат, как помидорные грядки, прямо в соседней комнате.
- Роксана, ваш отец уже, наверное, сказал вам, что есть шанс – пусть и небольшой – что Ровена жива?
Она кивнула.
- По его словам, в день накануне митинга она вела себя не вполне естественно…
- Она была сама не своя, как будто ей изменила память. По-вашему, это значит…
- Может да, а может и нет, – на самом-то деле я был уверен, - скажите лучше, за день до этого – как она вела себя тогда?
- Все было как обычно. После завтрака она поплавала в бассейне, потом за ней зашел Джон Кэмбут и они отправились в кино.
- Кто такой этот Джон Кэмбут?
- Коллега по кафедре, он за ней ухаживал последние два года. Он, кстати, тоже работает в «Кастус».
Слишком много генетиков и все связаны с «Кастус». Похоже, мне придется туда наведаться…
Минут через десять Роксана ушла спать, а я позвонил Йоргену и кратко пересказал подробности вылазки.
- Рад, что ты жив, Марс, – подытожил он, отсалютовав мне сигарой, - какие планы?
- Надо найти укромное место на Земле, где-нибудь в пригороде Нью-Йорка.
- Я правильно понимаю, что контракт продлевается?
- Правильно. Мы доберемся до этих сволочей.
- Что ж, - Йорген выпустил клуб дыма, - по-крайней мере, не скучно.
- Еще. Профессор Николас Айронс и Джон Кэмбут. Первый был преподавателем Ровены в Колумбийском университете, второй – коллегой по кафедре и ухажером, по совместительству. Оба работали в «Кастус». Узнай про них все, что сможешь. Сдается мне, я навещу их после нашего прибытия в Нью-Йорк.
- Хорошо, Марс, будут новости – сообщу.
И я отправился спать. В Сэмхаусе свет горел только в кухне – сидя за столом при свете ночника Гаутама Будда чистил свой пулемет. На меня он не обратил никакого внимания, всецело поглощенный своим делом. Из приемника на столе звучала «Me and little Andy». Вот уж не подумал бы, что Габуд поклонник Долли Партон…
Когда я засыпал, устроившись на полу рядом с чучелом варана, это была уже «I Will Always Love You», самая популярная песня всех техасских борделей…

[Михаил.]

Глава 10

Мне снилась Зона восемь лет назад. Не знаю, почему.
Мы с Прайсом идем по Кордону, прячась в кустарнике в стороне от разбитого асфальта. Здесь мало кто ходит по асфальту. Разве что зомби, да вояки. Но зомби на Кордоне почти нет, а военных лучше обходить стороной. Очень верная примета, знаете ли.
Мы шли в сторону болот, там была точка сбора. Позади остался блокпост, разрушенная деревушка и АТП, железнодорожный мост и старая свиноферма. До топей еще километров пять.
Утро, пахнет прелой листвой. Мы идем неспеша, аккуратно обходя воронки и комариные плеши, бросая время от времени болты или камешки перед собой. С болот наплывает туман, воздух влажный, теплый, тяжелый – вдохнул, а все равно не хватает. Два старых потрепанных плаща с капюшонами – у Прайса черный, у меня коричневый - комбинезон «Заря», тощие мешки за плечами, - обычные бродяги, охотники на выверты и медуз.
Кусты впереди затрещали и выпустили высокого толстого мужика в рваном комбезе и с красной опойной харей. В руках у него был калаш, который смотрел на нас.
В этой Зоне все было не так. Десять шагов, а я его не почуял. И Прайс тоже. Мужик шагал к нам, чуть покачиваясь и издали орал:
- Досмотр личных вещей! А ну-ка, ну-ка! Мешки на землю, рылом вниз!
Он шел и орал, все ближе и ближе, остановившись за пару шагов.
Мы быстро переглянулись. Он был идиот. Ему надо было стрелять сразу, еще из кустов.
Закончилось все быстро.
Я чуть подался вперед.
- Мужик, вынь х.. изо рта и скажи по-нормальному.
Толстяк охренел и дернул стволом на меня. Прайс резко шагнул вправо - калаш метнулся к нему. Одновременно, с разницей в полсекунды, я прыгнул влево - калаш пошел обратно - толстяк отчетливо понимал, что не успевает…
Прайс пробил боковой в колено, нога подломилась, автомат увело в сторону. Задрав ствол в небо, я добавил пальцами в горло и, на отлете, локтем в голову. Мужик вырубился.
Прайс взял у меня автомат и выщелкнул магазин. Показал мне. Там было патронов пять, не больше. Вот почему он не стрелял – похмелье, руки дрожат, голова гудит, патронов нет – боялся промахнуться. А нас не боялся. Чего нас бояться? Двое бродяг, оружия нет, - ну может, пара макаров по карманам, - так их еще поди достань… калаш-то всяко быстрее. Особенно с пары метров. Стрельнул по башкам и дело с концом. Экономия.
Осмотрели тело, - ничего важного. Сняли ремень и связали руки, штанами ноги, а куртку обмотали вокруг головы. Закатили в кусты. Калаш без магазина улетел в карусель.
Если везучий, развяжется и уйдет. Вот только куда? Без ствола-то... И на везучего он тоже не тянул. Скорее на ужин кабанам и псам…
Мы неспеша пошагали дальше, бросая болты и камешки.
…Через два часа мы были уже на Болоте.


Глава 11

Пустыня… Сколько жизней в тебе похоронено? А сколько еще будет? Кто знает…
Я стоял и смотрел на слепящие пески, дыша свежим воздухом, насколько он вообще мог быть свежим при такой-то жаре.
Только что в новостях объявили, что в связи с внезапной болезнью новоиспеченного посла весь график встреч откладывается минимум на неделю, после чего господин Ягли вернется к своим обязанностям…
Что и требовалось.
И доказывало, кстати, что у них таки имеются готовые зародыши на замену. М-да…
Прайс говорил – если сражаешься с гидрой, не режь ей головы, - бей по яйцам. Именно этим я и займусь, когда мы прибудем на Землю.
Уилл с Габудом занимались последними приготовлениями перед стартом, все вещи были загружены, можно было лететь.
Ко мне подошла Роксана.
- Как думаете, что ждет нас дальше?
Это был самый популярный вопрос за последнее время. Я уже сбился со счета, сколько раз мне его задавали с тех самых пор, как все это началось.
- Не знаю, - это было честно, я и правда не знал, - от нас зависит. Поживем - увидим.
Габуд с котом под мышкой позвал нас на борт и мы стартовали.
Неделя полета прошла гладко. Полуксы выбрали анабиоз, я же в космосе всегда оставался в сознании. Не знаю точно, в чем тут дело, но от одной мысли о том, чтобы лежать неподвижно абсолютно беспомощным, мне становилось чертовски не по себе. Папаша Джек слишком долго учил нас, что главное оружие всегда – голова. Если голова отключена – ты беспомощен. Остается лишь уповать на помощь свыше. А помощь свыше никогда не бывает долгой.
…В общем, рассказывать особо нечего. Через неделю ночью мы приземлились в Нью-Йорке на Стэйтен-Айленд, в парке Хай-Рок. Это было еще одно преимущество Сэма – он был непривередлив к посадочным площадкам. Мы распрощались с Уиллом и Габудом и они сразу же улетели, а мы побрели в Нью-Дорп, где на Ричмонд-роуд я взял напрокат машину – старый подержанный «додж-караван» - и поехали в Саут-Бич. Там Йорген снял небольшой дом на побережье неподалеку от моста Верразано. Дом был снят на имя Джеймса Уодена – еще одна из моих многочисленных личин, которыми сам же Йорген меня и снабжал.
Сперва я заехал в агентство за ключами, а затем купил пару телефонов, чтобы Полуксы всегда были со мной на связи.
Дом стоял на окраине квартала на Робин-роуд, неподалеку от Публичной библиотеки и в получасе ходьбы от Форта Уодсворт.
Мы ехали по утренним улицам, я смотрел на людей, спешащих на работу, на детей, играющих на тротуаре, на весь этот просыпающийся город и понимал, насколько эта жизнь далека от меня. Утренние тосты, кофе, белая рубашка, поездка на работу, большой офис, ублюдок-начальник и сплетничающие сослуживцы, на выходные к родителям, дети, которые не хотят понимать, как трудно быть взрослым, стрижка лужайки перед домом, а если удалось накопить на новую машину – это большая удача, тебе по-настоящему повезло…
Или джунгли Анголы, бесконечные «брюходни», когда круглые сутки ползешь по земле или вонючему болоту, а по тебе бегают муравьи, в кустах шипят холодные скользкие змеи, а ты должен лежать неподвижно, иначе выдашь себя. Или заброшенный реактор Четвертого энергоблока ЧАЭС и толпы монолитовцев, кровососов и бюреров в сырых подземельях, мечтающие разорвать тебя на куски. Или снежная пустыня, адский холод и вышки со снайперами, а ты ползешь миллиметр за миллиметром, укрытый маскхалатом, цепляя С-4 на баки с топливом…
Или рекламные вывески, огни Бродвея, бетонные джунгли, разбавленные хромом и стеклом, равнодушные люди, как те самые муравьи, спешащие по своим делам…
На Земле проходил чемпионат мира по футболу, Бразилия победила Грецию и вышла в полуфинал, все шло своим чередом. Да и почему должно было быть иначе?..
Я смотрел на залитые солнцем улицы и улыбался. Я улыбался при мысли, что клерк бы из меня вышел никудышный. Каждый выбирает по себе.
- Чему вы смеетесь? – спросила Роксана.
- Представляю, как каждое утро прихожу в какой-нибудь офис и сажусь за компьютер.
Она тоже засмеялась, Полукс улыбнулся. Я свернул на Артур-авеню и оттуда на Робин-роуд. Через десять минут мы были на месте.
Нам достался небольшой двухэтажный дом без претензий, деревянный, как и многие дома в Стэйтен-Айленд, выкрашенный в приятный бежевый цвет. К дому был пристроен небольшой гараж, куда я загнал «додж». Мы занесли вещи, потом я съездил за продуктами, чтобы забить холодильник на несколько дней. Оставив Полуксов осваиваться и отдыхать, я пошел прогуляться, чтобы упорядочить мысли.
Я шел по Оушн-авеню в сторону пляжа, вдыхая запахи соли и йода, которые ветер приносил от воды. На набережной Франклина Рузвельта на скамейке сидел маленький черноволосый мальчик и читал книгу. Рядом обмахивался платком, отдуваясь, лысый полный мужчина лет сорока пяти в майке и брюках с подтяжками. Наши глаза встретились и он безо всякого перехода спросил:
- Или вы знаете, какую книгу читает мой мальчик?..
Я покачал головой – я не знал.
- «Сто самых великих евреев мира» - и ему есть чем гордиться. Не говоря уже о том, что современная молодежь не читает вообще!..
Я вежливо кивнул и побрел к воде, думая о своем.
Людям нравится чувствовать себя охотниками и не нравится роль жертв. До сих пор инициатива была за противоположной стороной, но ночь, когда я стрелял в Ягли, несколько изменила баланс сил. Теперь я собирался изменить его еще больше. У меня было преимущество – они не знали, кто я и где нахожусь, они не знали, откуда ждать следующего хода и ждать ли вообще, а у меня на руках были две нити– Николас Айронс и Джон Кэмбут, которых я собирался навестить. Если они еще живы, конечно. Первый, по сведениям Йоргена, жил по эту сторону залива – в Хобокене, второй на противоположной – в Бенсонхёрст. Крюк получался немаленький, на весь день.
За Полуксов я был спокоен – кроме меня и Йоргена никто не знал, где они и что с ними. Это развязывало мне руки.
За спиной раздались легкие шаги, почти не слышные на влажном песке. Меня догонял какой-то ребенок, мысли его были легки и безмятежны, как порой бывает у детей.
Я оглянулся – девочка лет восьми, черноволосая и черноглазая, смышленное смеющееся личико, две косички, синее платье с белым подолом. Она взглянул на меня снизу вверх с лукавой улыбкой.
- А что ты здесь делаешь?
- Гуляю.
- Один?
- Да.
- Одному не интересно, - она сморщила носик, - давай вместе.
- А ты почему одна?
- Я живу там, - она вытянула пальчик в сторону набережной, - мне можно, меня отпускают ненадолго.
- Идем.
И мы пошли обратно.
- А ты умеешь кормить чаек? – она шла рядом со мной на самой границе с водой, старательно вышагивая в мокром песке так, чтобы ее следы вытягивались в одну линию.
- Нет.
- А я умею, меня дедушка научил. А как тебя зовут?
- Марс.
- Какое смешное имя, совсем как планета. А меня Ева. Ты знаешь, что такое Тора?
- Да.
- Ты учишь Тору? – она взглянула на меня с интересом.
- Нет.
- А я учу. Это скучно, но меня заставляют. А ты знаешь, в чем суть Торы?
- Нет.
Она посмотрела на меня с важным видом и значительно сообщила:
- Гиллел говорил – «Что ненавистно тебе, того не делай соседу твоему – в этом вся Тора, остальное – комментарий.» Видишь, я знаю в чем суть, но меня все равно заставляют.
Она замолчала, засмотревшись на остров Хоффман, но ненадолго.
- А что ты умеешь делать?
Я убиваю людей, детка. Не только людей, почти все расы Галактики и просто существ. На заказ.
- Я мусорщик.
А что еще я мог ей сказать?..
- О! Мой дядя Чарли мусорщик, - она засмеялась. Было видно, что она гордится своим дядей Чарли.
- Папа говорит, что если бы не дядя Чарли, нам всем пришлось бы плохо, потому что на земле скопилось бы много мусора… А у тебя есть поливальная машина?
- Нет.
- Значит, ты не главный. А у дяди Чарли есть. Он катается целый день и моет из нее землю, когда она испачкается, и у него такая красивая форма – красная с черным. У меня тоже такая будет, когда я вырасту.
Она порылась в кармане платья и достала маленькое красное яблоко, протянув его мне.
- Хочешь?
- Нет, спасибо.
Она надкусила яблоко.
- А папа говорит, чтобы я тоже ничего не брала у незнакомых людей. А мама говорит, что папа прав. Ой, вон мой дом!
Она помахала на прощанье и убежала.
Я побродил еще немного, любуясь океаном и вернулся к Полуксам, купив по дороге несколько местных газет, которые отдал Ромулу. Роксана спросила, хочу ли я есть, сказав, что может накормить меня луковым супом.

[Михаил.]

Глава 12

После обеда я завел «додж» и поехал навестить Джона Кэмбута, наказав Полуксам не выходить из дома и звонить мне при крайней необходимости.
Через час, постояв в пробках, я уже катил по мосту Верразано, а еще через два часа медленно ехал по району, о котором пел Оскар Бентон . Свернув на Восемнадцатую улицу, сбавил скорость, всматриваясь в номера домов, пока не увидел нужный.
Старый пятиэтажный дом, какие строили лет пятьдесят назад – красный кирпич, две пожарные лестницы, маленький овощной магазинчик на первом этаже с полосатым навесом и громким названием «Овощи из Италии». Я поднялся на четвертый этаж и нашел квартиру за номером двадцать два.
Прислушался - ничего. На площадке было еще три квартиры, я подходил к каждой, но внутри никого не обнаружил.
На двери Кэмбута стоял обычный сувальдный замок, который поддался минут через пять и я вошел внутрь.
Непритязательная обстановка обычного холостяка. Две комнаты, кухня, душевая, письменный стол у окна, полупустой холодильник и странное отсутствие фотографий. Я обыскал стол – пусто. Осмотрел шкаф в спальне - ничего. Постоял минуту у открытого окна, глядя вниз на двор, когда почувствовал, что по лестнице поднимается человек. Это мог быть жилец любой другой квартиры в доме, если не считать того, что он был клоном. Поэтому я отступил к выходу и встал сбоку от двери.
Повернулся ключ, дверь открылась, скрывая меня, и пришедший шагнул внутрь.
В ту же секунду, не дожидаясь, пока меня заметят, я притянул его за ворот пиджака, одновременно ударив локтем в затылок. Тело осело на пол, человек потерял сознание. Я аккуратно закрыл дверь, запер ее и оттащил свою добычу в комнату на диван.
Довольно высокий, худой, светлые волосы с небольшими залысинами, - судя по фотографиям, которые мне прислал Йорген, это был Кэмбут. Точнее, его клон. Я достал из кармана заранее наполненный шприц и сделал лежавшему укол. Это был раствор, основанный на смеси мескалина, скополамина и пентотала натрия. Чудес он не творил, но воли лишал капитально.
Минут через несколько потомок Джона Кэмбута двинул рукой, застонал и попытался сесть. Получалось плохо, поэтому я пересадил его на стул у письменного стола, спиной к открытому окну. Кэмбут привалился к столу и я подождал минут пять, чтобы свежий воздух прояснил ему голову, а укол подействовал в полную силу.
- Что…Кто вы такой, черт возьми?..
Язык у него заплетался уже прилично.
И я неспеша начал, постепенно убыстряя свою речь.
- Джон Кэмбут, в то время как вы сидите на стуле и слушаете меня, вы все больше расслабляетесь и успокаиваетесь. Вы можете смотреть на меня или закрыть глаза, потому что когда вы видите меня, даже если ваши глаза закрываются, вы, видимо, понимаете, что не можете не понять то, что я говорю, даже если понимание непонятного становится понятнее по мере того как ваши глаза закрываются или же остаются открытыми.
Зрачки Кэмбута расширились, он не мигая смотрел на меня, почти не дыша.
- Вы можете слушать мой голос, чувствуя собственное дыхание, потому что с каждым вдохом и выдохом, вы, очевидно, отчетливо понимаете то, что я говорю, потому что говорю я вам, видимо, то, что вам легко понять, в то время как вы дышите и слушаете меня.
Глаза Кэмбута прикрылись, дыхание стало ровным, он сидел, расслаблено опираясь о стол и, казалось, сейчас уснет.
- Вас зовут Джон Кэмбут?
- Да…
Он чуть дернул головой, пытаясь кивнуть.
- Вам двадцать восемь лет?
- Да.
- Вам знакомо имя – Ровена Полукс?
- Да.
За полчаса я вытащил из него все, хотя, сказать по правде, улов был невелик. С ним хорошо поработали. Он выполнял роль марионетки, играя для окружающих роль Джона Кэмбута, своего генетического родителя. Он знал все, что необходимо было знать, чтобы создавать иллюзию, что Кэмбут жив и здоров, хоть и слегка не дружит с головой. Но ничего более. Это объясняло стерильность квартиры и полное отсутствие фотографий.
Что касается Ровены, его память была крайне скудна. Он знал, кто она такая, чтобы, при необходимости, поддержать разговор с общим знакомым, но что с ней случилось и кто за этим стоит, мне узнать не удалось.
Кэмбут дремал, облокотившись на стол.
Надо было немедленно ехать к Айронсу. Если я застану его в разуме – самим собой, а не бездумной подменой – это будет большой удачей. А Кэмбута, по-видимому, придется взять в пассажиры, другого выхода не было.
Надо взять лед из холодильника и привести его в чувство.
Шагнув на кухню, я обернулся на звук упавшего стула, рванулся, но опоздал. Вскочивший Кэмбут неловко перевалился через подоконник и рухнул вниз.
Так…
Этого следовало ожидать. Должно быть, прошло действие укола. Надо уходить.
Я вышел из квартиры, аккуратно притворив за собой дверь, быстро спустился по лестнице и, выйдя на улицу, сбавил шаг. Мне повезло, что то окно выходило во двор, но искушать судьбу явно не стоило. Я свернул в переулок, где оставил свой «додж», залез в него и уехал.
Я отправился в сторону Боро-Парка, а через час уже пересекал Ист-Ривер по Бруклинскому мосту, затем Уолл-стрит, Трайбека и Кэннал-стрит на Манхэттене. С Кэннал-стрит я свернул в туннель Холланд, где пришлось сбросить скорость. Я медленно тащился в свете фар соседних машин, а в тридцати метрах надо мной нес свои воды величественный Гудзон. Обратно на грешную землю я выбрался в Нью-Джерси на Двенадцатой улице, откуда повернул на Джерси-авеню и через полчаса был в Хобокене.
Я медленно ехал по бывшей земле полковника Стивенсона, некогда принадлежавшей поклонникам черепах и курительных трубок. Торговаться они явно не умели, иначе бы не продали ее за несколько метров ткани, шесть ружей и полбочонка пива.
У профессора был собственный дом неподалеку от набережной на шоссе Фрэнка Синатры, поэтому на пересечении Вашингтона и Четвертой я свернул направо и вскоре был на месте.
Уже порядком стемнело, машин прибавилось – люди возвращались с работы, стремясь поскорее добраться домой, чтобы выбросить из головы тяготы прошедшего дня в ожидании дня предстоящего.
То, что случилось с Кэмбутом, совсем меня не удивило. Я уже видел подобное в прошлом. По сути, это был просто вопрос времени. При обучении клонам заранее давалась установка на самоуничтожение, которая срабатывала, если кто-то пытался их допрашивать. Именно поэтому там, в Припяти, монолитовцев почти никогда не брали в плен. Это было бесполезно. Они все равно убивали себя так или иначе.
Я вышел из машины и неспеша зашагал к дому.
Обычный дом, ничего особенного. Небольшой, вполне для одного человека. Каменный фундамент, деревянные стены, выкрашенные неброской голубоватой краской. Вокруг дома небольшой садик, огороженный живой изгородью. Аккуратно подстриженный газон, забытые грабли в траве.
Я обошел дом, держась тени деревьев и осмотрел заднюю дверь. Разумеется, она была заперта, но замок был ненамного сложнее того, что стоял в двери Кэмбута. Через несколько минут он поддался, и, мягко нажав на ручку, я вошел внутрь.
Впереди через небольшой коридор виднелась гостиная, оттуда слышалась негромкая музыка и падал неяркий свет.
Я сделал шаг и почувствовал, что в гостиной был человек. Не клон, а именно человек. Разум его был замедленным и туманным – он спал.
Неслышно ступая, я вошел в комнату и увидел Айронса, который полулежал в кресле-качалке перед горящим камином, укрытый красным пледом в крупную черную клетку. Он крепко спал, голова откинулась на спинку кресла, рот приоткрыт. На вид ему было не меньше семидесяти, или он просто так плохо выглядел – резкое землистого цвета лицо с впалыми щеками, гладкие серо-седые волосы, строго зачесанные назад, - слегка похож на Джеймса Эллроя, если вам это о чем-нибудь говорит.
Да, это был Айронс. Бинго.
Из радиоприемника на столе звучал «Каприз» Паганини. Что ж, очень кстати.
Я подкрался к Айронсу со спины и, захватив предплечьем горло, сжал. Тело дернулось, хаотично задрыгало руками и ногами, но секунд через двадцать полностью угомонилось и, обмякнув, замерло, находясь в глубоком обмороке. Я достал второй шприц и повторил знакомый фокус с уколом, после чего профессору стало совсем хорошо. Выждал честные пять минут, обрызгал его водичкой, легко похлопал по щекам:
- Просыпайтесь, профессор.
Айронс вздрогнул, наполовину открыл глаза и подарил мне мутный взгляд.
- Что ж, профессор, давайте побеседуем…
Я вытряс из него все. История была достаточно замысловатой.
Четыре года назад ему позвонил один человек, представившийся крупным меценатом по имени Сайрус Мэнхарт и предложил встретиться. Во время встречи лицом к лицу, Мэнхарт объяснил, что ему принадлежит крупный медицинский центр, только что отстроенный и оборудованный по последнему слову науки и теперь Мэнхарт занят подбором персонала, а ему, Айронсу, предлагает возглавить центр, потому что изначальным его предназначением были именно генетические исследования.
Мэнхарт пригласил Айронса на экскурсию по центру, куда ученого доставили на военном вертолете. Мэнхарт объяснил, что проект разрабатывается совместно с американским военным ведомством, которое всячески помогает в развитии и становлении центра, одновременно требуя соблюдения полнейшей секретности.
Вертолет приземлился на подземной площадке, которая открылась, когда два пласта лесной почвы неожиданно разошлись в стороны. Опустившись в яму посреди леса, Айронс увидел огромный бетонный ангар, оборудованный под вертолетную площадку, вооруженных солдат, видеокамеры и датчики сканирования у каждой двери.
Признаться, поначалу его это отпугнуло, несмотря на заверения Мэнхарта, что это обычные предосторожности, когда в исследованиях заинтересовано государство, но, когда он увидел лаборатории, все его страхи остались позади. Трудно было оценить в какие фантастические суммы обошелся этот центр своим создателям, но, судя по подготовке, от него ожидали феноменальных, революционных открытий, которые навечно оставили бы свой след в науке, истории и фанатичных мозгах их создателей.
И Айронс согласился. Подписав ворох бумаг о неразглашении, он принял руководство этим чудо-комплексом, встав во главе всех его проектов. Айронс ушел из университета, но, по настоянию Мэнхарта, никому не рассказывал о своей новой карьере.
С этого момента все свое свободное время он отдавал работе центра. Можно было без преувеличения сказать, что Айронс был идеальной кандидатурой на эту должность. Он был фанатиком от науки, преданным и неутомимым. В то же самое время он обладал качествами руководителя и чиновника, способного управлять. Если помножить все это на немалое честолюбие, становилось ясно – Мэнхарт не прогадал.
Первоначально штат сотрудников состоял всего из тридцати человек, но через год он увеличился до девяносто двух, не считая охрану.
Айронс никогда не относился к тому типу ученых, которые вечно живут в своих исследованиях и экспериментах, заменяя ими остальную жизнь. Он умел замечать, что делается вокруг и держал глаза и уши открытыми, когда окружающая обстановка подкидывала пищу для размышлений. А она ее подкидывала, не сомневайтесь.
Во-первых, часть новых сотрудников в прошлом явно имели проблемы с законом. Насчет некоторых кандидатур Айронс знал это точно, потому что, хотя мир науки и велик, но не бесконечен. Это были, зачастую, прекрасные специалисты, в диапазоне от блистательных до вполне сносных, но с такой научной биографией, которая тянула на солидные тюремные сроки по меркам нескольких планет. Скрещивание людей и ликанов, изготовление днк на заказ, искусственное воскрешение людей и гуманоидов – такие печати стояли на их научных послужных списках.
Во-вторых, охрана центра состояла не из солдат регулярной армии, а из наемников, собранных со всего света. Они были вооружены, экипированны и вымуштрованы по первому классу, но явно находились здесь ради хороших денег, а не по долгу службы. Кроме того, ко всем кандидатам – будь то научный персонал или охрана, в качестве обязательного требования предъявлялось отсутствие семьи и близких родственников – это оговаривалось в контракте специальным пунктом. Для всех сотрудников и охраны были оборудованы комфортабельные жилые помещения в самом центре для того, чтобы его деятельности уделялось как можно больше времени и внимания. Специальные вертолеты доставляли сотрудников обратно в город лишь на выходные – это также специально оговаривалось в контракте.
Тем не менее, надо было отдать должное Мэнхарту – он умел подбирать людей, поскольку часть из них были такими же страстными фанатиками, как и Айронс и только радовались возможности проводить почти все свое время за любимым делом, не говоря уже о том, что их работа прекрасно оплачивалась. Другие же, ввиду отсутствия семьи или преступного прошлого не горели особым желанием выходить за пределы центра, предпочитая оставаться наедине с пробирками и микроскопами, нежели с миром внешним.
Во всех официальных бумагах, которые по долгу службы видел Айронс, - отчетах, контрактах, договорах на поставку оборудования, центр именовался одинаково – С28. Полностью это звучало так – Вирджиния, округ Арлингтон, 22202, объект С-28. Под документами чаще всего стояла подпись некоего генерала Армстронга из агентства DARPA , подразделение DSO , либо – в отдельных случаях – самого Мэнхарта или его заместителя Конкорда.
Разумеется, Мэнхарт не мог не понимать, какие вопросы возникают у новоиспеченного руководителя центра, поэтому, спустя примерно месяц, в подходящий момент он сам завел с ним разговор о принципах организации работы внутри объекта С-28.
Мэнхарт объяснил, что подобрать подходящий интеллектуальный штат - с соответствующей подготовкой и (как бы это сказать?..) идеологией – для подобного проекта крайне нелегко, поэтому Министерство обороны решило привлечь для этой цели людей, которые в то или иное время по тем или иным причинам были не в ладах с законом, что вынудило их скрываться и вести подпольный образ жизни. Конечно же, это не преступники, безусловно нет. Это люди, которые по воле обстоятельств и собственной наивности оказались вовлечены в противозаконную деятельность, руководствуясь исключительно научным интересом и благими устремлениями. Как правило все они были наняты для проведения исследований настоящими преступниками, которые, разумеется, скрывали свои намерения и единственно ответственны за их результаты. Пентагон искал таких ученых по всей планете и за ее пределами, предлагал работу в С-28 и связанные с ней привилегии, главной из которых было восстановление официального статуса благонадежного гражданина на территории Соединенных Штатов, а также защиту профессиональной репутации в научном мире путем проведения дополнительных тщательных расследований в индивидуальном порядке.
Что касалось наемников, тут все было еще проще. Объем работ изначально был расчитан минимум на два года. Прислать сюда постоянную группу солдат на такой срок Пентагон не имел права, а назначить сменные группы означало бы снизить обороноспособность центра за счет фактора адаптации. Кроме того, охрана такого объекта двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю характеризовалась как служба в условиях повышенной психологической нагрузки, а это означало бы в свою очередь повышенное жалованье всему личному составу. Но и в этом случае приходилось бы время от времени искать внеплановую замену, потому что у многих военнослужащих есть семьи, а значит, зачастую, то один, то другой подавали бы рапорт с просьбой перевести их на другой вид службы, потому что недовольные дети, жены или матери забывали, когда последний раз видели их дома. Эта статистика Министерству обороны была давно известна, прецеденты случались уже не раз. Поэтому Пентагон позаботился о том, чтобы создать кадры именно для таких объектов, как С-28. Каждый год из американской армии увольняются десятки тысяч профессиональных военных. Дядя Сэм предлагал им после увольнения работу в таких центрах. Разумеется, такие предложения делались не всем, а только тем, кто хорошо зарекомендовал себя во время службы, тем, кто уволился, потому что закончился срок службы, либо по некритичным проблемам, связанным со здоровьем. Кроме того, у кандидата не должно было быть семьи и близких родственников. Если говорить на языке денег, то и в этом случае Пентагон оказывался в выигрыше, потому что нанять полсотни бывших своих солдат и офицеров было дешевле, чем платить повышенное жалованье сменным группам, плюс все необходимые страховые, пенсионные, профсоюзные и медицинские взносы.
По поводу сути самих исследований, сперва Айронс решил, что их конечной целью было создание дешевого человеческого материала для ведения локальных боевых действий, поскольку задача, которую поставил перед ним Мэнхарт, звучала так – разработать технологию выращивания клонов, которая позволяла бы за возможно меньший срок получить из единичной стволовой клетки взрослую полноценную человеческую особь, пригодную для дальнейшего использования. Разумеется, на законодательном уровне это было запрещено на много планет вокруг. Но, во-первых, Мэнхарт, снабдил его всеми необходимыми документами, заверенными самыми высокими печатями в том, что данные изыскания проводятся с ведома и одобрения Министерства обороны США и относятся к мерам, призванным укрепить обороноспособность страны. Во-вторых, речь не шла о производстве клонов, о массовом выращивании в промышленных масштабах, но только – о технологии, о потенциальных возможностях и надежной методике, которая, в случае необходимости, работала бы безотказно.
Айронс не был идиотом, но все звучало стройно и логично, и он успокоился. Еще через месяц в С-28 приехал с инспекцией сам генерал Армстронг и Айронс был ему представлен. К тому времени ему уже было чем похвастаться – была разработана и проверена устойчивая методика выращивания клонов из исходных стволовых клеток так, что весь процесс занимал примерно шесть недель – на выходе получался здоровый взрослый организм, который оставалось только обучить всему необходимому. Уровень врожденного иммунитета был признан удовлетворительным. Жизнеспособность таких особей по предварительным расчетам составляла от трех до пяти лет, после чего клетки стремительно старели и клон погибал.
Еще одна небольшая деталь – время от времени, примерно раз в три месяца, центр навещала группа ученых, которых подробно знакомили со всеми достижениями и проведенной работой. Это были, по словам Мэнхарта, сотрудники военных министерств дружественных европейских держав, поскольку изначально проект был международным, так как Штаты при всем своем желании не могли взяться за его разработку в одиночку, учитывая все существующие по данному вопросу мировые конвенции.
Вот по сути и все. За оставшиеся три с лишним года С-28 добился сокращения шестинедельного срока выращивания вдвое при той же продолжительности жизни экземпляров.
Что же касается «Кастус»… Организация «Кастус» играла во всем этом не главную, но довольно заметную роль. По сути своей существовало два «Кастуса» - на Земле и на Нева-Кавалле. Но первичным был именно земной «Кастус», из которого когда-то – лет двадцать назад - вышли два молодых политика – Сайрус Мэнхарт и Вольф Ягли. С годами Мэнхарт, благодаря своему уму и деньгам встал во главе земного «Кастуса», а Ягли сделал карьеру, перебравшись на Нева-Каваллу и основав там свой «Кастус». При этом обе организации сильно отличались характером своей деятельности.
Земной "Кастус" всегда был более научной, нежели политической организацией. С усилением межпланетной глобализации и царившей свободой нравов перед человечеством встала нешуточная проблема – в результате смешанных браков между разными расами гуманоидов, а также гуманоидами и людьми, в большинстве случаев рождалось нежизнеспособное потомство.
Как известно, в связи с этим пятьдесят лет назад была создана Единая Межпланетная Федерация Сохранения Видов, в состав которой вошли организации, движения и научно-исследовательские группы наподобии "Кастус". Цель Федерации заключалась в том, чтобы, используя самые последние достижения генетики, эмбриологии, нейробиологии и других родственных наук уметь прогнозировать исход развития плода при том или ином биологическом союзе видов, а также разработать эффективные методики лечения эмбрионов в пренатальной стадии развития.
Проще говоря, человечеству всегда хотелось трахаться без оглядки на последствия, которые извечно доставались лучшим умам человечества. Все как всегда.
С-28 занимался разработкой методики экспресс-выращивания клонов – но это в главных, в качестве же второстепенной деятельности в С-28 решались и вышеописанные проблемы. Потому-то разработки ученых из С-28 активно использовались специалистами земного "Кастус".
Что касается движения, созданного Вольфом Ягли, которому было присвоено то же имя – его деятельность никоим образом не напоминала земной «Кастус». Напротив, это был типичный популизм, призванный повысить рейтинг Ягли, плюс кузница будущих кадров для его партии.
Сам Айронс и все его подчиненные, ввиду секретности С-28, числились сотрудниками нью-йоркского отделения "Кастус". Пришедшие позже Джон Кэмбут и Ровена Полукс изначально работали только в "Кастус", никак не будучи связанными с С-28. Кэмбута рекомендовал сам Айронс как молодого и перспективного ученого, имевшего к тому времени уже несколько публикаций и пару патентов. Кроме того, Кэмбут был хорошим организатором, поэтому, после полугода работы его поставили во главе одного из отделов, где обычно проходили стажировку новые сотрудники "Кастус".
Ровену привел Кэмбут, но Айронс также ее знал еще в бытность свою преподавателем, поэтому поддержал рекомендацию Кэмбута. К сожалению, Ровена недавно погибла во время митинга, организованного последователями Ягли. Зачем Ровена пошла на этот митинг, Айронс не знал.
Пару дней назад он упал в обморок прямо у себя в кабинете – от переутомления, по словам местного врача – и был отпущен Мэнхартом домой сроком на две недели для восстановления пошатнувшегося здоровья. Мне по-настоящему повезло, что я застал его дома, - еще вчера он был в центре. Через две недели за ним заедет Конкорд и они отправятся в небольшой частный аэропорт на окраине Нью-Джерси, чтобы оттуда улететь обратно в центр.
Профессор перевел дух и попросил воды. Два часа беседы дались ему нелегко, лицо осунулось еще больше, на лбу выступил пот. Действие укола пока сохранялось, так как, в отличии от Кэмбута, ничто в Айронсе не противилось моим расспросам.
- Профессор, гараж напрямую соединен с домом?
- Да… Но зачем вам?.. – он растерянно посмотрел на меня.
- Мы прокатимся.
Я связал его по рукам и ногам, смастерил кляп и взял ключи от дома на каминной полке. Затем загнал свой «додж» в гараж, вынес туда Айронса и аккуратно погрузил в багажник. Завел машину и позвонил Йоргену.
- Подробности потом, а сейчас скажи мне, есть ли у тебя в Нью-Йорке человек, который присмотрел бы за Айронсом столько, сколько потребуется?
Йорген немного подумал и кивнул.
- Знаешь Адскую кухню?
- Конечно.
- Поезжай туда. На Десятой улице найдешь паб «Потерянные Небеса», спросишь Джека О’Брайена, он все сделает. Я сейчас позвоню ему и предупрежу.
- Еще одно, Йорг. Есть у тебя здесь кто-то, кто занимался бы оружием по доступным ценам?
- К Джеку. Достанет все, кроме военного крейсера.
Через час, переправившись через Гудзон по туннелю «линкольн»а, я подъезжал к старому обшарпанному дому номер пятьдесят восемь по Десятой улице. С краю на стене скромно висела маленькая выцветшая вывеска «Потерянные Небеса», которая указывала обойти дом и спуститься по ступеням в полуподвал. Красная бронированная дверь больше подошла бы бомбоубежищу, а не пабу.
«Додж» я оставил в переулке позади дома, подошел к двери и толкнул – заперто. На стук открылась бойница и чернокожий привратник в красном свитере сообщил:
- Это частный клуб, мистер. Проваливайте.
- Где Джек О'Брайен ?
Темные глаза осмотрели меня с головы до ног:
- Вам назначено?
- Да.
Бойница захлопнулась и я стал ждать. Минут через десять по ту сторону заворочались засовы, дверь приоткрылась и черная рука махнула мне, приглашая внутрь.
Меня провели через небольшой темный зал с барной стойкой к задней комнате, закрытой такой же дверью, что и снаружи. Посетителей в зале не было вовсе, - очевидно, паб не предназначался для широкой публики. Мой провожатый постучал и вошел.
Внутри была совсем крошечная комната, приспособленная под кабинет. Стол, сейф в углу, пара стульев для посетителей – вот все, что в ней было. За столом сидел мужчина лет сорока с короткими рыжими волосами, бледным лицом и маленьким шрамом над правой бровью. Он походил бы на обычного бухгалтера, вот только взгляд был жестковат. Он что-то писал, склонившись над столом, но при нашем появлении поднял голову и спокойно посмотрел на меня:
- Чем могу быть полезен?
- Ларс Йорген направил меня к Джеку О'Брайену, сказав, что тот сможет помочь мне в одном деликатном деле.
- Да. – Он секунду помолчал, откинувшись в кресле и продолжая изучающе меня разглядывать. – У вас при себе должны быть документы на имя Джеймса Уодена.
- Верно, - я показал требуемое и он удовлетворенно кивнул.
- Я – Джек О'Брайен. Так чем могу быть полезен?
- У меня в машине связанный человек. Мне надо спрятать его до поры до времени так, чтобы до него никто не добрался. С оплатой проблем не возникнет.
- Хм. Простите за любопытство, - а кто его ищет? И зачем?
- Не полиция и не власти. Бывшие работодатели. Очень не хотят терять ценного сотрудника.
- Вы полагаете, они не станут искать его здесь? – Он сказал это так, как будто советовался с самим собой.
- Хвоста за мной не было. То, что я здесь, кроме нас, знает лишь Йорген.
- Ну, хорошо, - он поднялся и кивнул красному свитеру у меня за спиной. – Идемте посмотрим, кого вы нам привезли.
Мы вышли из кабинета и через заднюю дверь попали на задворки дома, где стоял мой «додж». Я открыл багажник и показал им Айронса, который смотрел на нас круглыми от ужаса глазами.
- Что с ним? Он болен? – О'Брайен наклонился, чтобы получше рассмотреть мою добычу.
- Ничего серьезного. Небольшое переутомление.
И, обращаясь к Айронсу, добавил:
- Не волнуйтесь, сэр, теперь вы в безопасности. Здесь вам ничто не грозит.
Айронс замычал и закрутил головой. Он так не считал.
- Не волнуйтесь, прошу вас. Теперь вы в надежных руках. Это, - я кивнул на О'Брайена, - агент Браун. А это, - я показал на красный свитер, - эээ…
- Это агент Мелвин, - помог мне О'Брайен и кивнул свитеру, - бери его Мел.
Мел взвалил Айронса на плечо и мы вернулись в дом. По лестнице вниз, которая вела еще глубже под землю, мы спустились в коридор с несколькими дверями, одну из которых О'Брайен и открыл. За ней оказалась жилая комната с несколько спартанской обстановкой, но, в общем и целом, все необходимое там было. Агент Мелвин сгрузил Айронса на кровать и вышел, закрыв за собой дверь. Я развязал профессора, а Джек принес ему воды.
Пока Айронс приходил в себя, я говорил, обращаясь не только к нему, но и к Джеку:
- Во-первых, профессор, я не представился – меня зовут агент Карпентер, Служба Безопасности СБС.
Я вынул заготовленное удостоверение и показал.
- Во-вторых, примите наши глубочайшие извинения за ээ… подобное развитие событий. Но надо было действовать без промедления после всего, что я от вас услышал. Дело в том, что ваши разработки были использованы в преступных целях. И, до тех пор, пока виновные не арестованы, ваша жизнь находилась бы под угрозой, оставь я вас дома. Но теперь вы в безопасности. Агент Браун присмотрит за вами до того момента, пока все не закончится. Вероятно, это будет через несколько недель. Я буду вас навещать. А теперь отдыхайте и еще раз спасибо за содействие.
Я важно кивнул и вышел с Джеком в коридор. Он внимательно посмотрел на меня:
- Что из того, что вы только что сказали, является правдой?
- Почти все, за исключением того, что я - агент Содружества. Он, – я кивнул на комнату с Айронсом, - сам того не зная, вляпался в скверную историю, которую мне сейчас приходится разгребать. Сможете подержать его здесь примерно недели три?
- Сколько потребуется, это ведь мой паб. Еще что-нибудь надо?
- Да. У вас здесь есть марихуана?
- При желании можно найти, а что?
- Давайте ему малыми порциями вместе с едой, - я кивнул на дверь, - тогда старик не будет таким нервным. Не разрешайте ему выходить и пользоваться телефоном и все будет нормально. А к замкнутому пространству он привык.
- Вот, - я вынул из кармана пачку денег, которыми меня снабдил Полукс, - на первое время этого хватит. Если что – звоните Йоргену, он знает как меня найти.
И я ушел, кивнув на прощанье Мелу.
Через несколько часов глубокой ночью я подъезжал к Робин-роуд. Еще в дороге я позвонил Полуксам, успокоив, что жив и еду обратно – и Йоргену, чтоб рассказать последние новости. Услышав про DARPA и DSO , он помрачнел и я его понимал. DARPA была той частью Пентагона, которая отвечала за научные разработки, используемые в военных целях, а DSO являлось подразделением DARPА, которое специализировалось на биотехнологиях и смежных дисциплинах. Если скальп Полукса нужен Пентагону, наши шансы были невелики. Йорген записал все имена и обещал позвонить, как только что-то выяснит.
Полуксы не спали, ожидая меня. Тщательно подбирая слова, я в общих чертах рассказал, что узнал за день. Ни имя Армстронга, ни Мэнхарта, ни Конкорда было им незнакомо. Я махнул на все рукой и завалился спать.

[Михаил.]

Глава 13

На следующий день рано утром я уже опять был в Хобокене. Оставив «додж» на обочине шагов за сто от дома Айронса, я устроился с газетой на скамейке неподалеку, так что дом был виден как на ладони и приготовился ждать. По моим расчетам, кто-то обязательно должен был появиться, чтобы проведать Айронса после вчерашних событий в Бенсонхёрст. В противном случае эти ребята были бы чересчур беспечны.
Без десяти десять на противоположной стороне припарковался черный ««линкольн-континенталь» с тонированными стеклами – настоящий раритет, музейная редкость. Владелец, видимо, знал толк в хороших вещах. Минут пять из него никто не выходил, - надо полагать, приехавший присматривался к обстановке. Я перевернул страницу со спортивной хроникой и стал читать как Греция сыграла с Испанией в Кубке УЕФА. Наконец дверь распахнулась и я увидел поверх газеты, как из-за руля выбрался тот самый светловолосый в очках, который сопровождал Ягли в Грейс-Вилладж на Вердане, когда я стрелял в него с холма.
Он постоял с полминуты, оглядываясь по сторонам, поправил очки и зашагал к дому. Поднявшись на крыльцо, подергал запертую дверь, позвонил, постучал и, не дождавшись ответа, как и я давеча, обогнул дом и пошагал к заднему входу.
Сложив газету, я неспеша поднялся и прогулочным шагом двинулся в сторону «линкольна», поблескивающего на солнце. Напротив задней двери я слабо махнул рукой и к крылу прмагнитился маленький шарик размером с горошину, который будет оставлять для меня хлебные крошки, куда бы ни поехал «линкольн». Дойдя до конца улицы, я купил в тележке хот-дог, забрался в «додж» и стал ждать.
Блондин появился минут через десять. Быстрым шагом пересек улицу, сел за руль и тронулся с места. Отпустив его метров на триста, я последовал за ним, поглядывая на экран кпк, где светящейся точкой отображался «линкольн». Так мы ехали минут тридцать, пока не достигли Гранд-стрит. Там он постоял минут пять, пропуская едущие мимо машины, а затем направился в парк Вашингтона. Потом мы были на Третьей улице, на Четвертой, на Пятой… Хитрый кролик, он кружил зигзагами, проверяя за собой хвост. Я ни разу не дал ему повода для подозрений, прячась за соседними машинами, и в итоге он успокоился. Конечной остановкой была Шерман-авеню.
Домик у него был так себе, еще непритязательней, чем у Айронса, разве что стоял уединенно, в отдалении от других домов. Обычный среднеамериканский дом, за которым не очень-то ухаживали, зато он не бросался в глаза. Должно быть, пристрастия хозяина распространялись только на машины. Блондин заехал в гараж, закрыл его и скрылся в доме. Я припарковался в отдалении за пару домов от точки и вызвонил Йоргена, объяснив, где нахожусь. Швед нашел меня по спутнику, а затем и сам дом, за которым я наблюдал. Минут через десять он перезвонил.
- Дом принадлежит Джеймсу Конкорду, Марс, но имя липовое, такого человека не существует. Биография составлена неплохо, но перекрестной проверки не выдерживает.
Что ж, этого следовало ожидать.
Перебравшись на заднее сиденье, я устроился поудобнее, не спуская глаз с дома. Через три часа блондин вышел, вывел «линкольн» из гаража и укатил в сторону Норт-стрит. Я не преследовал его, потому что у Йоргена была частота маячка, закрепленного на крыле «континенталя», так что он мог отследить Конкорда самостоятельно. Меня же больше интересовал дом.
Мне надо было подобраться к нему с тыла, но так, чтобы меня никто не заметил, поэтому сперва я прогулялся по Южной улице в сторону Вебстер-авеню, а уже с Вебстер дворами подошел к заднему крыльцу. Камер в доме не было, а замок Йорген мне открыл. Секунда – и я вошел внутрь.
Внутри дом выглядел более привлекательно, чем снаружи. Особой роскоши не было, но дубовые панели на стенах мне понравились. Я обыскал весь первый этаж – гостиная, холл, кухня, кладовка и ванная – ничего. Никаких записей, фотографий, телефонных книг. Даже письменного стола не было. Перевернул мусорное ведро – ноль. На втором этаже было всего две жилых комнаты и чулан. Комнатами не пользовались и я только зря потратил время на взлом замков, а чулан был девственно пуст, если не считать толстого слоя пыли. Видимо, этот дом был временным пристанищем и не более.
На чердаке даже двери не было, не говоря уже о чем-то ценном. Гараж я оставил напоследок. Он был небольшим, на одну машину – маленькое окно под потолком, верстак, разбросанные инструменты, следы от масла на полу, пара старых колес. Стену, примыкавшую к дому, во всю длину закрывал брезент от пола до потолка, за исключением двери, ведущей в дом. Больше для очистки совести, чем сознательно я заглянул за край брезента. Там была еще одна дверь, очень похожая на ту, что закрывала вход в «Потерянные Небеса». Видимо, она вела под фундамент дома, в подвал.
Замок был двойным, с бронепластиной и намного сложнее, чем все предыдущие, и это давало некоторую надежду. Провозившись с четверть часа, я плюнул, взял с верстака дрель и с нескольких попыток высверлил сперва фиксатор, а затем и гребешок цилиндра, который выбил молотком и зубилом, найденными в ящике под верстаком.
Дверь неслышно отворилась, открывая серые бетонные стены и уходящие круто вниз темные ступеньки. Я пошарил по стене и нашел выключатель. Вынув «глок», только было начал спускаться, как почувствовал внизу человека, точнее клона. Он был один и от него несло безысходностью.
Очень интересно…
Спустившись до самого низа, я увидел длинное узкое помещение с неровным потолком. Оно было совершенно пустым, за исключением старой тумбочки у входа и массивного стального кольца, вмурованного в стену в дальнем углу. Около кольца, привалившись к стене, сидел человек. Точнее, клон, но я уже устал поправляться.
Я подошел ближе. Серый мятый костюм без галстука, некогда белая рубашка с парой кровоподтеков, ссадины на лице. Большие темные глаза, несколько приплюснутый нос, рот с тонкими прямыми губами, будто вырезанными на лице ножом. Своей бледностью он не сильно отличался от бетонной стены, у которой сидел. Глаза были полузакрыты, дышал он с присвистом и, похоже, находился в забытьи. Обе руки пристегнуты наручниками к кольцу.
Эй. – Я легонько пнул его по ботинку.
Он чуть вздрогнул, взглядом попытался меня зафиксировать, но получалось паршиво.
- Что вам еще надо?.. – Слова вырывались из него с хрипом, он еле шевелил языком.
- Кто вы такой и почему здесь находитесь?
- О! – Взгляд стал более осмысленным. – Так вы не местный… А нет ли у вас случайно воды?..
- Никуда не уходите.
Я принес из кухни графин с водой и стакан и подождал, пока он напьется. Дышать он стал ровнее, да и говорить тоже.
- Давайте сначала – кто вы и почему здесь сидите?
- Вы знаете, кто такой Конкорд?..
- Более-менее.
- Он скоро вернется. Нам лучше уйти.
- Пусть возвращается, – я пожал плечами, - я с удовольствием побеседую и с ним тоже.
- Вы не понимаете… Он может вернуться не один… Кроме того, дом заминирован на случай засады, - если он что-то почует, все здесь взлетит на воздух, а он будет стоять рядом и любоваться фейерверком.
Звучало резонно.
- Ну хорошо, допустим, я сейчас уйду, но чего ради мне брать вас с собой?
- Если вы знаете Конкорда, значит, наверняка, знаете и Мэнхарта, так?
- Допустим.
- И раз вы вломились сюда, значит, у вас зуб на них обоих, но вы не знаете, где их искать?
- В логике вам не откажешь.
- Я помогу вам добраться до Мэнхарта, - он шевельнул пристегнутыми руками, - если поможете мне выбраться отсюда.
- Пара вопросов. Знаете, кто такая Ровена Полукс?
- Да.
- Знаете, где ее искать?
- Да. Ей ничего не грозит, пока Полукс жив. Она для них как страховка.
Звучало правдоподобно.
- О’кей, расслабьтесь и обождите пару минут. Я скоро вернусь.
Сбегав в гараж, я вернулся с кусачками, плоскогубцами и кувалдой. Через пару минут наручники поддались и он смог, шатаясь, подняться на ноги. Ноги его плохо слушались и мне пришлось его поддержать, пока мы штурмовали лестницу. Тем не менее, еще через пять минут мы уже оставили позади его бывшую тюрьму и остановились в маленьком закоулке, где кусты росли погуще.
- У нас небольшая проблема – моя машина стоит по ту сторону дома на Шерман, а у вас слишком приметный вид, чтобы среди бела дня идти до нее пешком.
Наша небольшая прогулка съела у него остатки сил, которых и так-то было немного. Сейчас он стоял, тяжело дыша, лицо посерело еще больше и он с трудом поднял голову.
- Идите за машиной. Я никуда не денусь – во-первых, не могу, а во-вторых, мне некуда.
Он не врал – уж слишком безразличным был голос. И мысли.
Когда еще через пять минут я вернулся с машиной, то нашел его там же, где и оставил – в кустах. Я помог ему доковылять до «доджа», благо вокруг никого не было.
- Забирайтесь. Нет, не на сиденье, - в багажник. Там вы сможете лечь. Кроме того, если нас остановят копы, будет шанс отбрехаться.
Я медленно поехал в сторону Патерсон-Планк, так и не решив еще, куда его везти. Пока мы стояли в пробке у Парка Вашингтона мне пришла в голову одна мысль. Я чуть обернулся.
- Вы говорили, дом заминирован. Не знаете случайно, чем активируется заряд?
- Радиосигналом… передатчик у Конкорда, достаточно нажать кнопку, находясь поблизости…
- А что за взрывчатка?
- С-4…
Старая добрая С-4. Хорошо.
Я вызвал Йоргена.
- У меня трофей, подробности потом. В доме Конкорда заряд С-4, может и не один. Активируется радиосигналом. Поищи по частотам, я подожду.
Минут через десять швед ответил, что нашел.
- Можешь взорвать?
- Да.
- Взрывай.
Через пару секунд позади грохнуло и я увидел в зеркале столб огня и черного дыма, взметнувшийся вверх. Синхронно взвыли с десяток машин, до которых долетели обломки. Кто-то завопил на одной ноте, призывая вызвать полицию.
- Эй, там… - я глянул в сторону багажника, - куда тебя везти?
- Куда хочешь… ты ведь хочешь знать все, что знаю я, верно?
- Да.
- Тогда отвези меня к океану.
- Что?..
- К океану. Мне недолго осталось, я хочу увидеть океан.
- А Гудзон не пойдет?
- Нет.
- Ладно. Поехали к океану.
Я стал высматривать перекресток, чтобы развернуться. Мой пассажир тем временем кое-как сел, уцепившись за кресло и теперь выглядывал из-за подголовника.
- Можно вопрос?
- Давай.
- Зачем ты взорвал дом?
- Видишь ли в чем дело – за последнее время у твоих бывших друзей было столько напрягов, что если бы Конкорд вернувшись, увидел взломанный подвал и твое отсутствие, это могло бы быть последней каплей. Тогда они свалили бы к чертовой матери и я бы их больше никогда не нашел. А так, у него, возможно, останется призрачная надежда, что ты каким-то чудом освободился сам и решил уйти из этой жизни по-самурайски, чтоб не попасть к ним в лапы. Тем более, что С-4 взрывается даже от удара, не говоря уже о том, что ты мог неудачно прикурить у газового вентиля на кухне.
- Надежда не такая уж призрачная. Та тумбочка в подвале… один из зарядов был прямо там…
- Ну вот, тем более.
Мы проехали в молчании минуту, потом я снова его окликнул:
- Ты как там?..
- Хреново…
- Это и так ясно. Просто стараюсь тебя разговорить, чтоб ты не отключился. Кстати, можешь начинать рассказывать прямо сейчас.
В этот момент колесо попало в выбоину на дороге и нас слегка тряхнуло. Из багажника донесся стон.
- Согласен, дорога ни к черту. Что с тобой? Внутренности отбили?
- Нет…вкололи какую-то дрянь… Какой-то птичий яд или типа того… Сказали, что сдохну через неделю. Значит, послезавтра…
- Дьявол!..
Я резко развернулся под возмущенные гудки и проклятья водителей и погнал «додж» к тоннелю Линкольна, одновременно дозваниваясь до О'Брайена.
- Джек, у вас есть врач, который умеет держать язык за зубами?
- Разумеется, - О'Брайен был как всегда спокоен. – Вы ранены?
- Не я. Но я сейчас везу к вам пациента. Пусть этот врач сейчас же едет к вам. Скажите ему, это отравление тубарином или чем-то схожим на его основе. Яд попал в кровь примерно пять дней назад, срок заканчивается послезавтра.
- Хорошо.
И он положил трубку.
Я начинал понимать, почему Йорген так ценит знакомство с ним.
Через сорок пять минут, нарушая все, что можно и чудом не попавшись копам, я уже барабанил в заднюю дверь «Потерянных Небес». Открылась бойница, выглянул Мел, отпер и мы вдвоем втащили моего пассажира внутрь. В баре опять никого не было и всюду царил полумрак. Мел повел нас в одну из комнат на первом этаже рядом с кабинетом Джека.
Там уже ждал сам Джек, а также невысокий хрупкий мужчина в годах с пышной седой шевелюрой и темными печальными глазами. Джек представил его как доктора Грегори Пинкуса. Из мебели был только стол, который занял док и диван, на который мы сгрузили пациента.
Пока Пинкус колдовал со своими шприцами и пробирками, я отвел Джека в сторону.
- Как там Айронс?
- На удивление хорошо, - О'Брайен пожал плечами, - говорит, что у него давно уже не было отпуска. Сегодня попросил на ужин овсянку.
- Отлично. – Я достал из кармана еще одну пачку наличности. – Пусть ни в чем себе не отказывает.
- Это лишнее… - О'Брайен взял деньги, - но будем считать это авансом в счет будущих услуг.
- Да. Еще – Йорген говорил, вы можете помочь с оружием.
- Что именно вас интересует?
- М4А1 с подствольником М-203, дневной трехкратной оптикой и глушителем, пять магазинов к ней же – обычные пять-пятьдесят шесть... хотя нет, давайте-ка лучше бронебойные… да, так оно будет вернее… Еще пять слезоточивых гранат М651 для гранатомета, пять светошумовых гранат М84, две пары наручников и полицейский бронежилет.
О'Брайен вынул блокнот и что-то в нем почеркал.
- Когда вам все это нужно?
- Чем быстрее, тем лучше.
- Через два дня?
- Да, вполне подойдет.
- Бронежилет для вас? Ваш размер?
- Да, мой.
- Я позвоню вам.
- Очень хорошо.
Через пять минут к нам подошел Пинкус.
- Джентльмены, прошу прощения. Все, что от меня зависело, я сделал. Я взял анализ крови, насколько это возможно в походных условиях, - это действительно соединение тубарина с некоторыми реагентами, которые действовали как замедлители, не давая тубарину в кратчайшие сроки парализовать все мышцы. Очень умно. Это своего рода бомба замедленного действия с весьма точным механизмом, при условии, что яд приготовлен правильно, а дозировка рассчитана точно. Я сделал ему инъекции галантамина и некоторых других стимуляторов. Это должно ослабить действие яда, но полное выздоровление, боюсь, уже невозможно – лишь небольшая отсрочка.
- Насколько?
- Кто знает, - Пинкус пожал плечами, - для этого надо проводить гораздо более тщательное обследование, но парадокс в том, что на это нет времени. Не беспокойте его несколько часов, у него сейчас что-то вроде полузабытья – инъекции пытаются справится с последствиями отравления.
- Ясно. Спасибо, док. Сколько я вам должен?
- Нисколько, со мной расплатится Джек. Вот, держите, - Пинкус протянул пять наполненных шприцов, - стимуляторы. Если увидите, что начнет заваливаться, колите прямо сквозь одежду. Не давайте ему спать больше трех часов зараз. Если инъекции закончатся, обращайтесь, я дам еще. Хотя, пожалуй, это вряд ли понадобится.
Прозвучало весьма недвусмысленно.
Он протянул мне карточку с номером телефона.
- Звоните в любое время суток, кроме субботы. По субботам связь через Джека.
Доктор порылся в своем чемоданчике и достал пухлый конторский журнал.
- Кстати, как вас зовут? – Он обращался к дивану.
Диван недоуменно молчал, глядя на доктора растерянными глазами.
- Не волнуйтесь, можете назвать любое имя, оно нужно лишь для моих записей. Я веду учет всех своих пациентов с описанием недомоганий на случай повторного обращения. Потом записи можно удалить по желанию клиента.
- Ли Харпер, - вмешался я, - его зовут Ли Харпер, док.
- Что ж. - Пинкус насмешливо взглянул на меня. Он умел не задавать лишних вопросов. – Так и запишем – Харпер Лилланд. Благодарю.
После чего мы распрощались со всей компанией, я подставил мистеру Харперу плечо и мы доковыляли до «доджа».
- А почему Харпер?
- Что?..
Я открывал дверь и откидывал поудобней сиденье, стараясь не уронить пассажира.
- Почему ты сказал, что меня так зовут?
- Первое, что пришло на ум. Ну что, готов говорить?
- Конечно. А ты отвезешь меня к океану?..
- Ах, да… Конечно. Доктор посоветовал не трогать тебя пару часов, так что пристегни ремень и получай удовольствие от поездки. Следующая остановка – Бэттери-парк.
Я включил радио и мы тронулись под напутствие Брайана Джонсона. «Адские колокола» заполнили всю кабину. То что надо, чтобы не уснуть. Время от времени я искоса поглядывал на Харпера, проверяя, что он не вырубился, но пока все было нормально.

[Михаил.]

Глава 14

Через три часа мы были на месте. Я оставил машину на въезде в парк и повел его к Замку Клинтон, где мы нашли скамейку с видом на залив. Я купил нам по гамбургеру и чашке кофе, так что получался вполне себе мирный пикничок. Пинкус подправил его физиономию, а застегнутый пиджак скрыл окровавленную рубашку, так что, в общем и целом, он выглядел сейчас как человек, свалившийся с велосипеда. И постоянно спящий в своем костюме, впридачу. Только и всего.
Было еще не очень поздно, что-то около семи, народ потихоньку возвращался с работы, людей в парке почти не было, только одинокие мамаши с детьми и вечные влюбленные парочки, которые искали кусты погуще.
Небо заволокло тучами, постепенно темнело, от воды дул прохладный ветер, а в воздухе чувствовалось что-то неосязаемое, что всегда чувствуется в преддверии дождя.
Харпер с удовольствием потянулся, вдыхая свежий воздух.
- Пойдем к самой воде?
Мы спустились к пляжу и сели на песке за пару шагов от волн, которые накатывались нам под ноги.
Залив потемнел, океан из бирюзового стал темно-серым, над волнами кружили чайки, крича о том, что надвигается гроза.
Харпер смотрел на горизонт, счастливо улыбаясь, как ребенок, который видит все это впервые. Хотя, по сути, так оно и было.
Серое с розовым – хорошее сочетание, только слегка тревожное. Небо сейчас было именно таким – черно-серые облака на клубнично-апельсиновом фоне. Будто кто-то сверху курил сигару, посыпая пеплом фруктовое мороженое.
- Значит, Ли Харпер, да?.. – он блаженно вытянулся на песке, глядя на далекую полоску Эллис-Айленда.
- Да, хотя ты больше похож на Леона Мале.
Он удивленно взглянул на меня.
- Кто это?
- Лео Мале, Леон Мале – французский писатель позапрошлого века .
- Леон Мале…Ли Харпер…Леон Харпер – как тебе?
Я усмехнулся.
- Сойдет. Теперь рассказывай.
- Да. Скажи…
- Погоди-ка секунду, - я достал кпк, - хочу, чтобы один человек тоже это услышал.
Йорген был пока что без пижамы, но еще с сигарой. Я быстро пересказал ему события дня, потом показал Харпера:
- Знакомьтесь, Ли Харпер - Тринидад Боливар .
Швед усмехнулся.
- Ли Харпер… или Леон Харпер, на выбор. Кстати, Леон, меня зовут Джим.
Швед усмехнулся еще раз. Затем как-то странно посмотрел на меня.
- У меня тоже есть для тебя новости, парень, но, похоже, твои важнее.
Тон Йорга слегка изменился. Что-то он почуял, увидев Харпера, только что?..
- Леон, начинай.
Тот почесал в затылке.
- Судя по всему, ребята, вы понятия не имеете, как выглядит Мэнхарт, так?
Я удивленно поднял брови и кивнул. Швед промолчал.
- Так вот, можете считать, что теперь знаете. Я – клон Сайруса Мэнхарта.
Ларс довольно хмыкнул, как будто в ответ на какие-то свои мысли, а я просто ждал, что будет дальше.
- Вижу, вы не сильно удивились, значит, завязли в этой истории достаточно глубоко.
О да, это точно. Тут не поспоришь. Что есть, то есть.
Леон рассказывал, а мы с Йоргеном слушали и время от времени удивленно переглядывались.
Леону было полгода от роду, если брать за точку отсчета его собственные воспоминания. Шесть месяцев назад Мэнхарт создал собственного клона, чтобы он служил ему заменой там, где сам Мэнхарт оставался в стороне. Тогда Леона звали Мэнхарт-два или просто Номер два. Будучи заменой Мэнхарта, он поневоле знал много такого, что требовалось ему для исполнения роли и что сейчас являлось жизненно важным для нас.
Во-первых, все, что знал о Мэнхарте Айронс – со слов самого Мэнхарта – было выдумкой. Ну, может быть, не все. Но процентов девяносто - точно.
Не было никакого Мэнхарта-мецената, Мэнхарта-политика и Мэнхарта-ученого. Возможно, не было никакого Сайруса Мэнхарта вообще. В разное время он свободно пользовался десятком различных имен, так что не исключено, что и исходное было не настоящим. Как бы там ни было, Харпер знал лишь о том куске его жизни, который занимал последние десять-двенадцать лет.
Как смутно подозревал Харпер, когда-то Мэнхарт работал на правительственные структуры одной из планет, затем то ли сам ушел, то ли его выгнали.
К идее клонирования себе подобных он пришел далеко не сразу. Сперва он вел жизнь обычного наемника. Одно время больше года провел в Зоне Отчуждения, возникшей вокруг Чернобыльской АЭС. Именно там он познакомился с группой ученых из пяти человек, которые скрывались в Зоне из-за своих экспериментов по клонированию людей и гуманоидов. За неимением лучшего, они трудились на базе наемников в Припяти, что располагалась в старых катакомбах под зданием «Универмага» на улице Дружбы народов. Зона всегда была богата для научного ума, которому хватало решимости разгадывать ее тайны. Другое дело, что многочисленные нобелевки так и остались неврученными, потому что их несостоявшихся обладателей опускали в могилы. Если находили тела, конечно.
Связь с внешним миром он поддерживал через Доминго Кассаба, с которым познакомился еще до своего отбытия в Зону. Кассаб был крупным бразильским наркоторговцем, которому Мэнхарт помог отправить на тот свет бывшего партнера по бизнесу.
Харпер предполагал, что в Зоне Мэнхарт скрывался для того, чтобы кто-то забыл о нем здесь, в большом мире. Как бы там ни было, примерно через год Мэнхарт вернулся и стал полноправным партнером Кассаба, деля с ним все горести и радости нелегкого дела наркоторговца ныне, присно и во веки веков, аминь.
Но, видимо, еще в Зоне он обдумывал планы, которые много позже превратились в проект «Шесть дней» и проект «Двести двадцать».
Вернувшись из Зоны, он уговорил Кассаба вывезти из Проклятой Земли тех пятерых ученых, с которыми познакомился, будучи наемником. Но в свои замыслы пока что никого не посвящал. До поры до времени импортированные ученые мирно трудились в подпольной лаборатории имени Мэнхарта-Кассаба на ниве производства синтетических наркотиков, где их профессиональная многопрофильность, отшлифованная пребыванием в Зоне, пришлась очень кстати.
Действовать Мэнхарт начал после внезапной смерти Кассаба – того убили во время сделки в одной из фавел Рио. Оставшись единоличным хозяином осиротевшей империи, он привел ее к новому расцвету. Примерно в это же самое время к нему на службу поступает Джеймс Конкорд, - наемник, специалист по диверсиям, - которого Мэнхарт вскоре делает своим доверенным лицом, вторым человеком после себя. В организации, доставшейся Мэнхарту от Кассаба числилось примерно триста пятьдесят человек – боевики, распространители и низшее руководство на местах. Мэнхарт перестроил иерархию снизу доверху, безжалостно избавляясь от тех, кто вызывал малейшие сомнения в своей преданности или пытался роптать в ответ на действия Мэнхарта. В итоге мало кто знал его в лицо лично, кроме самых проверенных людей. На виду же всем заправлял Конкорд.
Отныне торговля наркотиками стала лишь способом оплачивать амбициозные планы Мэнхарта, которые тот вынашивал еще в Зоне.
Там же, в Бразилии, он строит и оборудует отдельную лабораторию, о которой знает только он сам, Конкорд, немногочисленная охрана и та пятерка, которая поначалу и составляла весь ее персонал. Но уже через три месяца численность сотрудников лаборатории достигает семнадцати человек – Мэнхарт без устали разыскивает по всему свету изгоев от науки, в точности, как он и описывал Айронсу. За секретность своих замыслов он не волновался – предпочитая силу денег перед силой страха, он, при необходимости, умело пользовался и тем и другим. Он не скупился на насущные расходы, в том числе щедро платя работавшим у него ученым, но каждый из них знал, что уход невозможен так же, как и малейшая огласка.
По сути, работающие методики клонирования были известны давно, оставалось их усовершенствовать. Спустя семь месяцев с начала экспериментов Мэнхарт мог вырастить любой жизнеспособный человеческий клон за шесть недель, клон гуманоида – от трех до восьми недель, в зависимости от вида. Позже того же самого результата добьется С-28 за первые два месяца работы.
Как и все практичные люди, Мэнхарт преследовал свои, сугубо конкретные цели, от которых не отступал ни на шаг. Именно они и были подоплекой всех его действий. Именно они лежали в основе проекта «Шесть дней» и проекта «Двести двадцать», которые он обдумывал еще в Зоне.
Проект «Шесть дней» заключался в том, чтобы вырастить жизнеспособный клон – с приемлемым сроком жизни – за шесть земных суток. Трудно сказать, пытался ли Мэнхарт таким образом соревноваться с Создателем – религия обходила его стороной, как и он ее. Хотя, возможно, некоторое специфическое честолюбие здесь и было – точно ответить на это мог только сам Сайрус Мэнхарт. Как бы там ни было, забегая вперед, надо сказать, что Мэнхарт превзошел библейский результат на один день – когда С-28 заработал в полную силу и получил методику создания клонов за три недели, личная лаборатория Мэнхарта усовершенствовала ее до пяти дней. Таким образом, за пять дней Мэнхарт получал взрослого дееспособного человека, которого мог лепить дальше по своему усмотрению, вкладывая ему в голову те знания и умения, которые были нужны самому Мэнхарту, чем определенно не мог похвастаться библейский селекционер.
Что касается самого С-28, он явился лишь следующим логичным шагом в планах Мэнхарта. Как и любой бизнесмен, имеющий оригинальную идею и средства для ее воплощения, Мэнхарт желал расширяться, укреплять свои позиции и развивать перспективы. Здесь самое время сказать, что такое проект «Двести двадцать». Суть его заключалась в том, чтобы, используя полученную методику ускоренного выращивания, заменить новорожденными клонами самых влиятельных и полезных с точки зрения целей Мэнхарта людей и гуманоидов в пределах Земли и окрестных планет, коих сам Мэнхарт насчитал в первом приближении в количестве двухсот двадцати персон. Чтобы осуществить эту затею, требовалось поставить клонирование на поток. И Мэнхарт сделал это, используя уже имеющиеся ресурсы.
Для этой затеи требовались помещения, оборудование, персонал и соблюдение секретности. Можно было бы вложить энные суммы, повторив уже пройденное в большем масштабе, но у Мэнхарта в запасе был ход поизящнее. Он решил все это одолжить. У Министерства обороны США.
В составе Пентагона функционировало DARPA – агентство передовых оборонных исследовательских проектов, в составе которого, в свою очередь, состоял отдел DSO, занимавшийся разработками в области естественных наук. Этот отдел возглавлял генерал Теодор Армстронг, - сорок шесть лет, черный, рост шесть футов два дюйма, неженат, детей нет, родители умерли, родимых пятен и шрамов тоже нет. У него даже собаки не было, не говоря уже о близких друзьях. В общем, с точки зрения Мэнхарта, генерал Армстронг был идеальной кандидатурой для роли его будущего протеже.
Судьба благоволила Мэнхарту. Во-первых, в первых числах августа генерал каждое лето отправлялся на целый месяц в свой дом на озере Мусхед в штате Мэн – единственной его страстью, кроме работы, была рыбалка. Эта традиция продолжалась на протяжении двух десятков лет и все о ней знали. Во-вторых, генерал был достаточно нелюдимым человеком, которых всех держал на дистанции и среди подчиненных слыл, как бы это помягче сказать, чудаком и оригиналом, который без колебаний тасовал колоду своего ведомства, если это шло на пользу делу и брался за самые смелые проекты и разработки, если они сулили прямые выгоды для дела, которому он служил долгие годы. Он был полноправным и единоличным хозяином DSO и никто не смел ему перечить. Наверху же ему все это безусловно позволялось, потому что взамен он давал самое главное – результат.
В общем, из отпуска генерал Армстронг вернулся уже совсем другим человеком – в прямом смысле этого слова. Но этого никто не заметил, ввиду репутации, которая за ним закрепилась.
Генерал умер в собственной постели – смерть, не очень-то достойная солдата. Во всяком случае, по мнению Теодора Армстронга.
Одним выстрелом Мэнхарт заполучил и вакантное место и генетический материал. На него работали хорошие убийцы.
Генерал Армстронг задержался в отпуске на две недели, ссылаясь на легкое недомогание, но поскольку DSO и без него работал как хорошо отлаженный механизм, продление отпуска генералу было с легкостью предоставлено. Его командование лишь удивилось, что обычная простуда смогла свалить железного генерала в постель.
Вернувшись из отпуска Армстронг провел кое-какие перестановки в своем ведомстве, частично заменив штат подчиненных, но на это никто не обратил внимание, поскольку такие изменения были делом обычным. Разумеется, все новые посты получили люди Мэнхарта.
Следующим шагом был С-28. Этот научный комплекс изначально принадлежал DSO, но Мэнхарт прибрал его к рукам для собственных нужд. Заказав недостающее оборудование, он обновил персонал, собрав научный штат отчасти из ученых своей лаборатории, отчасти из неприкаянных гениев, шатающихся по всей Солнечной системе. Охрану составили наемники Мэнхарта. Все это, разумеется, оплачивал Дядя Сэм.
Когда руководить центром стал Айронс, С-28 заработал в полную силу. Время от времени центр посещали группы ученых, которые, по мнению Айронса, были коллегами из дружественных государств. На самом же деле, это были сотрудники лаборатории Мэнхарта. Дело в том, что в самом С-28 проводилось очень мало практических испытаний – Айронсу было достаточно, чтобы технология работала, а для этого хватало теоретических выкладок, подтверждавшихся потом серией эспериментов. Мэнхарту же нужны были конечные результаты, но выращивать клонов в самом С-28 он из осторожности не посмел. Поэтому он привозил людей из личной лаборатории для того, чтобы они получали прямые консультации у Айронса, а затем опробовали бы достижения С-28 в Бразилии. Таким образом, рекорд С-28 – три недели – ученые Мэнхарта за три с лишним года сократили до пяти дней. Теперь можно было действовать дальше.
Следующим пунктом был Полукс. После тщательного обдумывания, среди всех кандидатов Мэнхарт остановился именно на Полуксе, так как его замена дала бы наибольшую отдачу. Разумеется, речь шла о многомиллиардном состоянии Полукса, а во-вторых – и это было важнее – Мэнхарт получал контроль над всеми газетами, радиостанциями и телеканалами, принадлежавшими миллиардеру как на Земле, так и за ее пределами. Имея такую поддержку, можно было формировать общественное мнение по своему усмотрению.
После Полукса Мэнхарт планировал расширить собственную лабораторию до настоящего конвейера и всерьез взяться сперва за Конгресс США, а затем за правительства и европейских держав.
Что касается Ягли, то его роль во всем этом была достаточно скромной. Сам по себе он был Мэнхарту не особенно нужен. Но с его помощью Мэнхарт рассчитывал подобраться к Полуксу, чтобы ликвидировать оригинал и заменить его своим ставленником. Напрямую заменить Полукса – как это получилось с Армстронгом – не представлялось возможным, так как у бизнесмена была толковая охрана всюду, куда бы он не направился двадцать четыре часа в сутки. Тогда Мэнхарт решил достать его через дочерей. Младшая Роксана работала юристом в компании отца и круглосуточно находилась при нем, старшая же Ровена была не так привязана к отцовским делам и представляла собой довольно легкую мишень.
Здесь самое время упомянуть "Кастус". Это второй пункт, по которому Мэнхарт отчасти не солгал Айронсу. Действительно, существовали два "Кастуса" – один на Земле, другой на Нева-Кавалле. Земной "Кастус" будучи более научной организацией, чем политической силой, когда-то породил молодого амбициозного политика – Вольфа Ягли. Юному Ягли не доставляло никакого интереса заниматься наукой на благо человечества, потому он отправился на Нева-Каваллу, где за несколько лет вырос в самостоятельную фигуру, основав собственное движение с одноименным названием, которое никакого отношения к науке не имело.
Когда Мэнхарт узнал о существовании земного "Кастус", он сразу же загорелся идеей прибрать его к рукам. Причем, поначалу это было никак не связано с Полуксом. Дело в том, что часть строчек в списке «Двести двадцать» занимали люди, но другую часть – гуманоиды, причем самых разнообразных видов. Лаборатория Мэнхарта могла неограниченно ставить опыты над людьми, потому что органического материала было более чем предостаточно, но что касается человекоподобных рас – его катастрофически не хватало. Зато всем необходимым с избытком располагал земной "Кастус". Это и решило его судьбу.
На то, чтобы заменить часть высшего руководства "Кастус" двойниками и собственными людьми, у Мэнхарта ушло чуть более полугода, после чего последовала стандартная уже ротация кадров на местах и - Мэнхарт получил новые ресурсы для развития своих замыслов, поднявшись на очередную ступень. Разумеется, все достижения и разработки "Кастус" тут же поступили в распоряжение личной лаборатории Мэнхарта.
Спустя какое-то время Айронс предложил кандидатуру Кэмбута, своего бывшего ученика, на мелкую должность в нью-йоркский "Кастус". Тщательно собрав и изучив всевозможные сведения о молодом ученом, Мэнхарт с готовностью согласился, когда узнал, что Джон Кэмбут ухаживает за старшей дочерью Ромула Полукса.
Дальше все было достаточно просто – Кэмбута сделали начальником отдела кадров, а Ровене прислали официальное приглашение от имени руководства "Кастус" с предложением работать в организации на весьма заманчивой должности. Под влиянием этого письма, восторженных отзывов Кэмбута и собственного любопытства она согласилась.
Но это была только часть плана, ведь Мэнхарта интересовала не сама Ровена, а ее отец. Устранение обеих дочерей – как прямых наследниц – было отдельным пунктом, но пока Полукс был вне досягаемости Мэнхарта, говорить об этом было рано.
Полукса надо было вырвать из обычного окружения, чтобы добраться до него. И Мэнхарт решил упрятать его за решетку, так как в этом случае убрать и заменить Полукса становилось несравненно легче. Оставалось выбрать ягненка на заклание. И выбор Мэнхарта пал на Ягли. Сам по себе Ягли был бесполезен – его смерть, как таковая, ничего Мэнхарту не давала. Он также не был сколько-нибудь значительной политической силой чтобы включать его имя в список «Двухсот двадцати» и готовить клона персонально под него. Зато он был яркой публичной фигурой, так что судебный процесс над Полуксом обещал привлечь к себе большое внимание. Миллиардеру не удалось бы избежать тюремного заключения – пусть и предварительного - учитывая возможности Мэнхарта, который снабдил бы следствие всеми необходимыми уликами и доказательствами.
Таким образом, судьба Ягли была предрешена, а его ближайшее окружение постепенно составили люди Мэнхарта. Дальше все было просто – был организован митинг, за день до которого Ровену заменили на двойника, который и был убит во время митинга. Полукс попытался достать Ягли через суд, обвиняя его в непредумышленном убийстве, но у него ничего не вышло. Тогда Полукс развернул против Ягли кампанию, используя собственные средства массовой информации. Мэнхарту это было только на руку. Оставалось подготовить убийство и свалить всю вину на Полукса, представив его как заказчика.
Но тут опять вмешалась судьба и Ягли был неожиданно назначен на должность посла Нева-Каваллы на Вердане. В принципе, это мало что меняло, кроме декораций, в которых все должно было произойти. Затем на Вердану отправился Полукс и это также было на руку Мэнхарту, так что, не вмешайся мы с Йоргеном, у миллиардера были все шансы не вернуться обратно на Землю. Точнее, вернулся бы двойник, причем Роксана была бы убита еще на Вердане. Что же касается Ровены, предусмотрительный Мэнхарт решил не убивать ее до тех пор, пока у него в руках не будет империи Полукса, в противном случае она оставалась бы действенным средством воздействия на отца в качестве запасного плана. Сейчас Ровена находилась где-то в Бразилии, предположительно в доме Мэнхарта, но где именно, Харпер не знал.
Что касается Кэмбута, то ему просто не повезло – он услышал и увидел то, что не предназначалось для его глаз и ушей. И его пришлось убить. Но убить его и просто спрятать тело Мэнхарт не мог – слишком много людей знали Кэмбута при жизни, поэтому его исчезновение повлекло бы за собой неминуемое расследование, а это могло, в свою очередь, привлечь нежелательное внимание к "Кастус". Был изготовлен клон Кэмбута, который исправно играл его роль перед соседями, друзьями и коллегами по работе. Этот клон выбросился из окна пару дней назад. Почему он это сделал и кто приложил к этому руку ни Мэнхарт, ни Конкорд не знали, но такое положение вещей заставило их здорово понервничать на фоне уже произошедших событий.
Дело в том, что еще на Вердане все пошло наперекосяк – и чем дальше, тем больше. Во-первых, в ту ночь, когда Ягли был приговорен и медленно умирал от яда в своем номере – чтобы наутро его простреленный труп был предъявлен прессе – в эту ночь в его номере кто-то был. По-крайней мере, так думает охрана – в ту ночь во всем отеле несколько раз неожиданно выключался свет, причем при последнем выключении несколько охранников клялись и божились, что слышали, как в темноте от номера Ягли к пожарной лестнице бежал какой-то человек. Мэнхарт с Конкордом не знали, как истолковать всю эту игру в привидения, но решили на время затаиться, чтобы, выждав, посмотреть что будет дальше. Ягли до поры до времени был заменен на свою копию.
Как бы там ни было, ничего не происходило, невидимый враг – если он и был – не предпринимал никаких ответных мер и Конкорд с Мэнхартом, как люди методичные, вернулись к исполнению своего плана. Впрочем, они решили подстраховаться, поэтому в ту ночь, когда Конкорд из снайперской винтовки стрелял по номеру Ягли-Второго, последнему была дарована жизнь – убить его было никогда не поздно, а живым он мог еще пригодиться, пока не выяснится – а есть ли потенциальный противник?
Тот факт, что такой профессионал, как Конкорд, сделал всего один выстрел, объяснялся просто. В нашем мире всегда было место случайности – даже при самой тщательной подготовке. Пара подростков, целовавшихся за трубами на соседней крыше, услыхали приглушенный звук выстрела и подошли поближе к краю крыши, чтобы посмотреть, что происходит, громко рассуждая при этом, надо ли вызвать полицию или нет, поэтому Конкорду пришлось экстренно ретироваться.
Под этот выстрел был нанят через десятые руки уже известный арамеец, которому все равно оставалось недолго жить – уж слишком много лунного сахара бродило в его крови. От арамейца планировали избавиться как только тот даст показания в суде и, казалось, все идет как надо, но тут неожиданно возникла новая проблема – исчез Полукс. Исчез среди бела дня из-под присмотра наблюдателей и не один, а с дочерью. Это уже был серьезный повод насторожиться, хотя откуда ждать угрозы, было по-прежнему не ясно.
Ситуация осложнилась еще больше, когда через короткое время после исчезновения Полуксов, неизвестный снайпер убил Ягли-Второго на лужайке дома в Грейс-Вилладж в двух шагах от ошеломленного Конкорда.
Было ясно, что против них действуют какие-то неизвестные силы, но кто это был и какую цель преследовал, оставалось загадкой.
Сперва Мэнхарт решил воспользоваться ситуацией и выставить труп Ягли на всеобщее обозрение, прибавив к этому еще несколько лжесвидетельств в пользу того, что заказчиком был Полукс, но, поразмыслив, от этой идеи отказался. Логика была проста – если неизвестный враг хочет, чтобы Ягли был мертв, значит, надо сделать все возможное, чтобы Ягли был жив, заставляя тем самым таинственного противника проявить себя еще раз. И политик-марионетка был повторно заменен.
Следующим тревожным звонком – помимо исчезновения Полуксов - была уже упомянутая смерть Кэмбута-Второго, и Мэнхарт с Конкордом по-прежнему ломали себе головы над тем, кто и зачем хотел до них добраться.
А теперь – после исчезновения Айронса и взрыва на Шерман-авеню – можно было сказать, что война велась уже в открытую, хотя пока что несколько односторонне.
Что же касалось самого Харпера, точнее, в недавнем прошлом, Мэнхарта-Два – его история была проста. Вскоре после запуска конвейера, Мэнхарта задумался о том, чтобы создать своего двойника. Выгоды были очевидны – Мэнхарт занимался опасным бизнесом и на всех встречах и сделках, которые были с ним связаны, рисковать мог бы двойник, но не оригинал, благо что двойников при необходимости можно было бы штамповать хоть каждую неделю. Строго говоря, Харпер был уже четвертым, - три предыдущих погибли от рук конкурентов, за что последние, конечно же поплатились, что только укрепило и расширило империю Мэнхарта.
Месяц назад Харпер попытался бежать, но неудачно. Его поймали, но не убили, потому что он еще был нужен своему создателю. На территорию Мэнхарта, нарушая все имевшиеся договоренности, посягнули колумбийцы – их следовало наказать. Мэнхарт договорился о встрече с боссами колумбийцев, которая должны была пройти в одном из ресторанов в центре Рио - на следующий день, после того, как я нашел Харпера.
В назначенный день в отдельном кабинете должны были собраться Мэнхарт и семь человек колумбийцев, чтобы обсудить существующее положение вещей. Вместо Мэнхарта туда отправился бы Харпер, обмотанный взрывчаткой с ног до головы. Взрыв превратил бы конкурентов Мэнхарта в окровавленные куски на полу ресторана.
А пока что, в ожидании дня встречи, Харпер лежал, накачанный ядом, в подвале дома Конкорда, чувствуя как сантиметр за сантиметром паралич охватывает все его тело.
А потом появился я, чтобы опять нарушить стройную цепь событий.

[Михаил.]

Глава 15

Харпер закончил рассказ, устало глядя в ночное небо. За эти три часа к нам дважды подходили патрульные полицейские, чтобы осведомиться - все ли в порядке? Конечно, офицер, просто два приятеля, которые давно не виделись, лежат на песке и вспоминают молодость. Не о чем беспокоиться. И они уходили.
За то время, что Леон рассказывал, Йорген успел переодеться в свою любимую пижаму и сменить сигару на чашку кофе. Он молча слушал, отпивая маленькие глотки и развалившись в кресле, больше чем когда-либо похожий на постаревшего Майка Хаммера, только без шляпы. Я понимал, что он осторожничает, не желая при Харпере выкладывать, что узнал сам. В то же время, видимо, его новости и правда могли подождать, если он не поведал их сразу.
- Жаль, что мне недолго осталось… - Харпер смотрел на звезды, пальцем вычерчивая контуры созвездий. – Жаль, что я не видел всего этого раньше…
Черное небо в серебряных точках, остывающий серый песок, ленивый шум волн, подкатывающих к самым ногам, ветер - теплый и прохладный одновременно. Запахи океана и тишина вокруг, не нарушаемая людьми, но впитывающая и волны и ветер и шелест листвы…
Харпер разделся и залез в воду, радуясь как ребенок. Я не возражал, тем более что теперь мог спокойно поговорить с Йоргеном.
- Тринидад Боливар?.. – Ларс улыбнулся. – У тебя талант придумывать имена.
- Тут главное спонтанность. Что ты узнал?
- Я проследил путь Конкорда до небольшого частного аэропорта на окраине Нью-Джерси. «Линкольн» до сих пор стоит там на стоянке. Надо полагать Конкорд улетел, вот только куда? В базе данных аэропорта числится Джеймс Конкорд, которому принадлежит гражданский вертолет и небольшой пассажирский «Боинг» для дальних перелетов. Рискну предположить, что вертолетом пользуются для перелетов по стране и, в частности, чтобы добраться до С-28, а самолетом – для путешествий в Бразилию, например. Сейчас Конкорд взял вертолет. Кстати, по-моему, твой подопечный тонет.
Прозвучало довольно буднично.
Но я уже и сам понял, что больше не слышу плеска воды и радостного фырканья Харпера, который, не умея плавать, изображал большого моржа.
Кинув кпк на песок, я бросился туда, где полминуты назад видел краем глаза макушку мистера Харпера. Забежав в воду по плечи, я, как был в ботинках и пиджаке, нырнул до самого дна.
Ничего. Мутная зелень была спокойна и пуста, мешая что-либо рассмотреть. Значит, его отнесло дальше в океан. Вынырнув на секунду, чтобы глотнуть побольше воздуха, я опять ушел под воду, опускаясь все глубже и глубже.
Проплыв метров двадцать, увидел внизу, среди кораллов, большое светлое пятно. Конечно, это был он. Лежал лицом вниз, покачиваясь в воде и ни о чем себе не заботился.
Схватив Харпера за плечо, я рванулся вверх, - туда, где свозь зеленую толщу воды едва пробивался лунный свет. Легкие разрывались, уговаривая выдохнуть и снова вдохнуть, чтобы остаться здесь навсегда, в обществе Харпера, кораллов и равнодушных голодных рыб.
Вылетев на поверхность, хватая ртом воздух и чертыхаясь, я перехватил тело поудобней и поплыл к берегу, от которого нас отнесло уже довольно далеко.
Еще через десять минут я вытащил Леона на песок и жал ему на грудь, чтоб выдавить из легких океан. Мистер Харпер не желал просыпаться, его сердце молчало, видимо решив, что с него хватит и пора на покой. Размахнувшись, я ударил его в грудь, затем еще раз, еще…
- Не сломай ему ребра, Марс, - швед философски наблюдал за мной с экрана.
Сердце шевельнулось, вздрогнуло и, будто нехотя, сократилось, потом замерло, отдыхая и раздумывая и повторило подвиг. Разжав Леону челюсти, я вдыхал в него спасительный воздух, ритмично нажимая на грудную клетку до тех пор, пока, содрогнувшись и выплюнув прилично морской воды, он не задышал самостоятельно.
- Зря… - это было первое, что сказал этот сукин сын в приступе кашля, после того как открыл глаза. – Зря, Джим… Утонуть лучше, чем чувствовать, как превращаешься в живой гроб…
- Много ты понимаешь! – Я был чертовски зол и не пытался этого скрыть. – Пуля в голову еще лучше. Тебе достаточно было попросить. Одевайся.
Харпер слабо усмехнулся, перевалился на живот, кое-как встал на четвереньки и только потом смог выпрямиться. Бледный, с трясущимися руками, он неловко подобрал свою одежду и медленно натянул на себя. Ветер подул с новой силой и Харпер задрожал. Возвращаться с того света было неприятно.
- Идем к машине.
Я подхватил Харпера под руку и мы побрели обратно, увязая в мокром песке.
- Я вижу, ребята, у вас сейчас дела поважнее, - Ларс налил себе еще кофе. – Джеймс, когда освободишься, дай мне знать.
И он отключился.
Когда у тебя много имен, главное - не запутаться в них.
Я довел Харпера до машины, уложил на заднем сиденье и укрыл своим пиджаком, сперва хорошенько его отжав. Завел двигатель и включил печку.
Мы медленно ехали по цветному асфальту, мигавшему розовым, синим и зеленым неоном. Со всех сторон нас обступали ночные улицы, такие непривычные без нескончаемых пробок, гудков и спешащих людей. Многие окна еще светились, изобличая в себе жизнь.
Люди спали, ругались, приходили с работы, уходили на работу, ужинали или сидели с пивом у телевизора… Заказывали на дом пиццу, суши или парочку шлюх… Жили в интернете, занимались любовью, укладывали детей, совершали преступления и принимали душ…
Тысячи желтых прямоугольников, миллионы человеческих судеб.
Говорят, жизнь в Нью-Йорке не затихает ни на секунду. Он никогда не спит. Охотно верю. Должно быть, все мегаполисы такого ранга ведут себя одинаково. И все же, в ночном Нью-Йорке дышалось явно свободнее.
Машина уже достаточно прогрелась, но Харпера все еще бил легкий озноб. Тем не менее, он смог пересилить себя и, приподнявшись, с живым любопытством разглядывал ночной город. Ночные джунгли из стекла и бетона. Которые никогда не спят.
В чем-то я его понимал. Осознавая, что скоро умрет, он ценил то, что не умели ценить все обычные люди. Когда человек осознает, что каждый вдох может стать последним, он жадно впитывает жизнь вокруг, он блаженствует от каждого вдоха именно потому, что тот может стать последним. Если знаешь, что в следующую секунду умрешь, то все повседневные страхи отступают и исчезают, чтоб отпустить твою душу на волю. И это делает человека свободным.
А если ты ни о чем таком не задумываешься, то разбазариваешь свою жизнь как попало. Как бы спишь на ходу. Чтобы в следующий миг попасть под машину - например.
Или упасть пьяным с лестницы и свернуть себе шею. После той вечеринки, куда тебя звали приятели и куда тебе так не хотелось идти. Но ты все же пошел. И когда ты добрался до дома, ты чувствовал себя настоящим героем. Еще бы, ведь ты же сам добрался до дома.
А потом ноги подвели тебе и ты покатился вниз неуклюжим клубком, чтобы найти на финише свою смерть.
Не стоило тебе идти на ту вечеринку. Интересно, ты успел об этом подумать, пролетая последние ступеньки?..
А может сложиться так, что тебя застрелит случайный грабитель. Обычное дело, привычная тема газет. Твое счастье, если он убьет тебя сразу, но, может статься, рана окажется слишком тяжелой, но сразу ты не умрешь. Тогда ты будешь лежать где-нибудь в грязной подворотне, думая о том, каким идиотом был в этой, уже прошлой жизни и, вдобавок, судорожно корчась от боли. А если жажда жизни или самоуверенность будут слишком сильны, ты поползешь, оставляя кровь на асфальте, к ближайшей телефонной будке, чтоб вызвать скорую. И не доползешь пары метров. Или не дотянешься до трубки. Дотянешься, но телефон окажется сломан.
Бывает. Таких случаев миллион.
Бах утверждал, что ни одно желание не дается нам без силы на его исполнение.
Он врал. Есть исключения. С пулей сорок пятого калибра в кишках точно далеко не уползешь.
Я не говорю, что смерти надо бояться или не бояться. Надо просто иметь ее в виду.
К смерти спокойно относятся врачи и могильщики, иногда копы, кое-кто из солдат.
К смерти спокойно относятся наемные убийцы. Потому что смерть перестает быть чем-то страшным, когда становится нормой жизни.
А жизнь – слишком ценная штука, чтобы разбрасываться ей как попало. Только и всего.
- Ли… Леон, слышишь меня?..
- А?..- он нехотя оторвался от окна.
- Если начнет мутить и почувствуешь, что вот-вот вырубишься, постарайся меня позвать, о’кей? Я вколю тебе стимулятор.
- Хорошо. Джим, скажи…
- Погоди-ка минутку. Надо поесть.
Я приметил на очередном перекрестке ночную закусочную и притормозил у обочины, чтобы купить чего-нибудь пожевать. Через пару минут я вернулся с парой объемных пакетов, набитых всякой всячиной и двумя большими стаканами дымящегося кофе. Передав Леону его порцию, неспешно тронулся с места, прихлебывая из своего стакана.
- Я хотел спросить – зачем ты это сделал? Ведь я все равно умру… от удушья или остановки сердца… Но тогда тебе придется избавляться от тела. А если бы я утонул, не было бы лишней возни.
- Ее и так не будет. И ты не умрешь. У меня на тебя планы.
- О чем ты?.. Я сам слышал, что сказал врач – слишком поздно, это неизлечимо. Так или иначе, я все равно загнусь, вопрос времени.
- Не торопись.
Я достал кпк.
- Сегодня суббота?
- Не знаю… - он удивленно уставился на меня.
- Нет, сегодня не суббота, - ответил я сам себе и набрал номер с карточки.
Хотя Пинкус и просил звонить в любое время, вид у него был довольно заспанным. Стало быть, даже врачи иногда спят.
- Доктор, у вас есть криогенная камера?
Пинкус зевнул.
- Боже, я только уснул… Пришивали когда-нибудь голову трупу?
- Нет. Причем здесь это?
- Неважно. Просто поверьте мне, что это утомляет. Да, у меня есть криогенная камера. Что вы задумали на ночь глядя?..
- Это правда, что при сильных отравлениях пациента возможно спасти, если вовремя охладить тело, чтобы замедлить реакции в организме и поэтапно вывести яд?
- Да, - Пинкус медленно кивнул. – Я полагаю, речь идет о нашем общем знакомом? Мистере, эээ… Харпере?
- Так точно, сэр. Что скажете?
- Что вам сказать? Некоторый шанс есть, но вы хотя бы представляете, сколько это стоит?
- Скажите мне, док.
Пинкус задумчиво потер лоб.
- Что ж, гарантии давать трудно, но если он выдержит весь курс лечения – я хочу сказать, если его организм настолько крепок, чтобы не отбросить коньки, пока я делаю все необходимое – где-то, примерно, семьдесят тысяч.
- Семьдесят тысяч долларов?
- Да. Если нам повезет. Но некоторый шанс есть.
- Сколько времени это займет?
- Ничего не могу обещать, но где-то месяц, не меньше.
- О`кей, док, по рукам. Как вас найти?
- Мой врачебный кабинет расположен у меня дома, неподалеку от бара Джека.
Он быстро объяснил как проехать.
- Хорошо, часа через три я буду у вас. Последнее, доктор – все ваши пациенты проходят лечение инкогнито, не так ли?..
Взгляд Пинкуса был укоризненным.
- Не обижайте меня, молодой человек. Жду.
И он положил трубку.

[dellicat]

ошибок мало. изложено доступно. искусственное дыхание так не делают. океан в человеке не поместится (разве что глупости :-)). в общем всё нормально,но....причём тут Марс??

[Михаил.]

dellicat (03 Май 2013 - 14:53) писал:

ошибок мало. изложено доступно. искусственное дыхание так не делают. океан в человеке не поместится (разве что глупости :-)). в общем всё нормально,но....причём тут Марс??

Спасибо. А что не так с Марсом?

[Михаил.]

Глава 16

- Зачем все это?
Мы ехали по мосту Верразано, потому что сперва я решил заскочить к Полуксам, а только потом везти его к Пинкусу. Позвонил по пути Роксане, чтобы предупредить о своем появлении и узнать, есть ли новости. Они с отцом не спали, девушка мне обрадовалась, а новостей не было. Никто не обращал на них внимание, вокруг дома не шастали темные личности, а Полуксов одолевали скука, тревога и нетерпение. Я сказал, что дело сдвинулось еще сильней, а подробности расскажу на месте.
- Джим, ответь. – Харпер был удивительно настойчив для умирающего. Возможно, во всем был виноват нью-йоркский кофе. – Зачем я тебе нужен?
- Все очень просто. У тебя лицо Мэнхарта, а это сильный козырь. Я не знаю еще, как это использовать, но то, что использую - точно.
- Что ж… - Харпер медленно кивнул. – Пусть будет так. Каков план?
- Ну, я наточу свой волшебный Эскалибур, оседлаю Россенанта и устрою всем плохишам фирменный пердюмонокль. В финале мы пойдем с тобой на закат, держась за руки, а над нами будет порхать пылающий камин.
- Я не понял половины слов, - он смотрел на меня растерянно.
- Не страшно, - я беспечно махнул рукой. – Главное, ты узнаешь все подробности в свое время.
Роксана разогрела к нашему приезду бараньи отбивные с грецкими орехами и накрыла на стол. Для кого-то более чувствительного это выглядело бы весьма трогательно. Но таким закоренелым циникам, как я приличные человеческие чувства не положены, поэтому я и не стал хлюпать носом. Профессия, знаете ли, и все такое…
На Харпера они смотрели с удивлением, но до поры воздерживались от расспросов. Люблю северян.
Расправившись с горячей отбивной, я вкратце - насколько это было необходимо, но без лишних деталей – поведал своим клиентам о моих приключениях вообще и текущей ситуации, в частности. Они мрачнели, грустнели и, в итоге, выглядели совсем подавленными. Я их понимал, учитывая масштабы и возможности нашего противника. Но во всем этом был несомненный плюс – надежда на то, что Ровена жива и до нее можно добраться, а это перевешивало очень многое. Осталось только придумать, как именно до нее добраться.
Отозвав Ромула в сторону, я испросил у него разрешение на то, чтобы вверить Харпера в руки доброго эскулапа за его, Полукса, деньги. Основным аргументом было то, что Харпер, являясь двойником Мэнхарта, может послужить ключом там, где я один ни за что не прошел бы или не прошел бы без шума. Полукс согласился – терять ему, в сущности, было нечего.
Я загрузил Харпера в «додж» и мы отчалили. По дороге Леон молчал, устроившись на заднем сиденье и глядя в окно. Я изредка приглядывал за ним – не нужен ли укол – но, кажется, все было в норме. Когда мы проезжали через Бруклин, на Яблоко обрушился дождь, превратившийся скоро в настоящий ливень. Я мысленно порадовался, что сейчас ночь и на дороге мало машин. Харпер приоткрыл окно и ловил холодные капли в ладонь.
Где-то через час мы были на месте. Небольшой двухэтажный особняк из красного кирпича, черная кованая ограда, аккуратная лужайка перед домом - все в стиле неприметного достатка, который не желают выставлять на показ. На кирпичном столбе скромная серебристая табличка – «Грегори Пинкус, доктор медицины, терапевт. Прием по предварительной договоренности.»
Притормозив у ворот, я позвонил, глядя в объектив камеры и створки плавно разъехались. Я направил «додж» по асфальтовой дорожке прямо к крыльцу, которое расчерчивали вспышки белых молний. Парадная дверь открылась, на крыльцо вышел Пинкус в домашнем халате и помог мне ввести Харпера в дом и усадить его на диван в приемной. Леона к тому времени уже слегка мутило, но сознания он не терял. Я отдал Пинкусу задаток, пожал обоим руки и уехал, наказав извещать меня при первой же необходимости.
Стихия к тому времени уже слегка угомонилась, будто истощившись за предыдущий час или просто набирая сил для новой атаки. Я забрался в остывшую машину и медленно поехал по ночным улицам, ища уголок поспокойнее, чтобы поговорить в Йоргеном.
Проехав пару миль на север, наткнулся на убогую закусочную «Крэш и Эдди», что стояла на углу, напротив станции метро. К закусочной примыкал кинотеатр open-air для тех, кому по нраву обжиматься на виду у всех, изображая из себя заядлых киноманов. На площадке сгрудилось не более пятнадцати машин, надо полагать, подростки.
Я купил билет и поставил «додж» в дальний угол. Показывали какую-то мелодраму, с экрана лилась патока, с неба лился дождь, все были при деле.
Я достал кпк и вызвал шведа. Уж не знаю, когда он умудрялся спать, но я редко видел его сонным. Должно быть, дремал в кресле перед своими компьютерами в ожидании новостей. Сейчас он зажал в зубах сигару и медленно потягивал виски из низкого тяжелого стакана.
- Ларс, Харпер у Пинкуса, тот обещает поставить его на ноги. А теперь рассказывай, в чем дело – не зря же ты переменился в лице при виде парня.
Швед неспеша стряхнул пепел, прежде чем ответить.
- У меня есть для тебя плохие новости и плохие новости. С каких начать?
Он выдохнул дым правильным кольцом.
- Давай сперва плохие новости.
- Мэнхарт – не обычный наемник с амбициями. Он - почти ровня тебе по талантам.
- Так… А теперь плохие новости.
- Знаешь, Марс, если б не твои способности, я бы решил, что увидел сегодня не клона, а оригинал.
- О чем ты говоришь? Ты знаешь Харпера?
- Я знаю Мэнхарта. Как оказалось. Хотя тогда его звали иначе.
- Продолжай.
- Рассказывать особо нечего, - он махнул рукой и пепел едва не попал в стакан. – Тогда его звали Алек Хиделл, как это не забавно. Хотя в морпехах он не служил . Мы проверяли – имя настоящее, так парню повезло с рождения. А может, документы были чертовски хорошо подделаны. Чертовски хорошо.
Глубокая затяжка, глоток. Янтаря в стакане поуменьшилось на пару пальцев.
- Ты ведь, наверное, знаешь, Марс, что ваша команда была второй по счету? Нет? Ну, значит, все правильно. Прайс знал об этом, но держал язык за зубами. Потому что незачем было говорить. За Прайса.
Он выпил виски, на секунду прикрыв глаза.
- Да, Прайс знал… Семнадцать лет назад СБС собрала первую опытную спецгруппу, которую возглавил Хиделл. До этого он десять лет служил в британских САС. Да, кстати, Марс, хорошая новость – он не телепат. Тогда до этого просто не додумались.
Так вот, сперва все шло нормально, группа исправно выполняла поставленные задачи под руководством Хиделла и наверху им были довольны. Но через два с лишним года во время очередной операции ребята нарвались на засаду и все погибли. За исключение Хиделла. Он исчез.
Дело в том, Марс, что им тоже были вшиты передатчики, как и вам. В твоей группе об этом знал только Прайс, в группе Хиделла – никто.
Вскоре его отследили где-то в Южной Америке и отправили отряд для задержания либо ликвидации, но Хиделл ушел. Так повторялось еще дважды, затем через пару месяцев его внезапно объявили мертвым и дело закрыли. Вот и все.
- А что стало с командным центром?
- Его расформировали вскоре после смерти Хиделла. С тобой, Прайсом и остальными работали уже совсем другие люди.
Я задумался. Сказанное Йоргеном многое меняло.
- Ты говоришь, объявили мертвым… Но тела не было?
- Нет. Вообще никаких останков. Просто запись в личном деле. – Швед меланхолично жевал сигару.
- Дьявол… это значит, он договорился с кем-то наверху, а?.. М-да…
Йорген кивнул, соглашаясь, и налил себе еще.
- Кто тогда возглавлял проект?
- Полковник Наруто. Славный старикан. Вскоре после закрытия проекта был отправлен в отставку. Со всеми почестями и все такое, но тем не менее. И вот еще что… Перед самой отставкой на него было совершено два покушения в течении месяца и он чудом остался жив… Но все же не думаю, что с ним можно было договориться. Не тот человек.
- У всех есть слабые места. Как думаешь, реально отследить Хиделла по частоте передатчика спустя столько лет?
- Почему нет? – Йорген пожал плечами. – Обнаружить его непросто, удалить еще сложнее, значит, надо всего лишь знать частоту. Проблема в том, что все архивы давно уничтожены. Так что, тут я бессилен.
- Хм.
Мы замолчали, каждый думая о своем. Дождь барабанил по лобовому стеклу, но машин на пустыре как будто прибавилось. Любителям кинематографа было плевать на дождь.
- Йорг, я хочу поговорить с Наруто. Других идей все равно нет, а так хоть какой-то шанс. Ты знаешь, где он сейчас?
- Уже узнал, пока ты нянчился с Харпером. У нее свой дом в Западной Вирджинии в маленьком городишке Джейн-Эйр. Маллхоланд-драйв, шестьдесят пять.
- У нее?..
- Да, у нее. Полковник Джейн Наруто. Тебя что-то смущает?
- Ты говорил – «славный старикан»?!
- А, не обращай внимания, - швед махнул рукой. – Ее все считали мужиком. Такой удел у женщин в армии. Тем более на высоких постах. Надо сказать, она всецело соответствовала. Возможно, у нее в предках была Маргарет Тэтчер, не знаю. Познакомишься - спросишь. Ну что?
- Я еду к ней.