Вот уже более двадцати лет в Израиле предпринимаются попытки исполнить произведения Рихарда Вагнера. Музыку Вагнера перестали играть в тогдашней Палестине еще в 1938 году. Было это после "хрустальной ночи" в Германии, когда создатель Палестинского филармонического оркестра, знаменитый скрипач Бронислав Губерман, вернувшийся из Германии, заявил, что Вагнера играть не будет, объяснив, что Вагнер - это символ нацизма. Тот самый филармонический оркестр, который тогда отказался от Вагнера, вот уже более двух десятилетий пытается исполнить его.
Это было в 1981 году, когда знаменитый Зубин Мета объявил о своём желании исполнить Вагнера, а израильская общественность ответила грандиозным скандалом.
Попытка была повторена 10 лет спустя израильским дирижёром Даниэлем Баренбоймом, реакция была такой же. В 2001 году Баренбойм всё же исполнил фрагмент из музыки Вагнера с Берлинским филармоническим оркестром на фестивале в Иерусалиме. Это не изменило отношения к Вагнеру и его музыке. Вагнер в глазах израильтян остаётся символом нацистской Германии, и неисполнение его музыки в сознании многих израильтян стало нерукотворным памятником 6 миллионам евреев, погибших во время Холокоста.
Сегодня мы предлагаем вниманию наших читателей статью, написанную знаменитым дирижером Юрием Арановичем полтора десятка лет назад. Нам кажется необходимым и важным опубликовать этот текст именно сейчас, когда проблема межнациональных отношений в нашей стране стоит достаточно остро.
Похоже, что пушкинский Моцарт ошибался, утверждая, что "гений и злодейство несовместны". История воинствующего вагнеровского антисемитизма в очередной раз доказывает, насколько опасны идеи расовой ненависти и болезненной ксенофобии, когда исходят они не из уст полупьяного колбасника, а принадлежат представителям национальных творческих элит. "Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется".
Увы, дано. Слова одного из величайших композиторов XIX века отозвались миллионами трупов и одной из страшнейших трагедий в мировой истории.
Собственно, именно об этом и идет речь: об ответственности духовных лидеров наций перед историей и людьми. "Евреи - это черви, крысы, трихины, глисты, которых нужно уничтожать, как чуму, до последнего микроба, потому что против них нет никакого средства, разве что ядовитые газы".
Р.Вагнер. Письмо к Козиме 1849 г.
В одном из израильских русскоязычных журналов я прочёл, что о Вагнере больше нигде не спорят, кроме Израиля. Передо мной книга Клауса Умбаха "Рихард Вагнер" (КлаусУмбах - один из самых серьёзных и глубоких исследователей творчества Вагнера), которая начинается словами:
"Даже через 100 лет после смерти Вагнера его физическая смерть вызывает большие дискуссии. Был ли Вагнер вообще человеком? Был ли он музыкантом? Вёл ли он священную войну за свои религиозные и шовинистические убеждения или занимался только тем, что прекрасными звуками изображал прелесть искусства?" Сама эта цитата говорит о том, что не только в Израиле и других странах, но и в самой Германии ещё не решен вопрос - кто такой Рихард Вагнер. Не решён настолько, что второй том дневников жены Вагнера, Козимы, не разрешили печатать по цензурным соображениям, ведь дневники Козимы - это стенографическая запись её бесед со своим мужем. Мы много спорим о Вагнере. Спорим темпераментно, но я думаю, что не всегда знаем, о чем идет речь. Объяснений этому много. Прежде всего именно мы, выходцы из СССР, знаем о Вагнере меньше всех. В Советском Союзе Вагнер-человек был неизвестен абсолютно. Его антисемитская философия не упоминается ни в одном труде о Вагнере, а русский перевод его опер очень далек от оригинального текста. Я понял это только на Западе, близко познакомившись с оригинальными либретто опер Вагнера. Вначале приведу несколько цитат. В своей книге, одну из
глав которой Вагнер называет "Ожидовевшее искусство", он пишет:
"Было бы глубочайшей ошибкой отделить Вагнера, мыслителя и философа, от Вагнера-композитора. Может быть, в других случаях это возможно, но в моём - нет". Вагнер не оставляет никаких сомнений в том, что он хочет сказать своей музыкой. В письме к Листу в 1848 году он приглашал его (как Вагнер сам пишет) "...Заниматься музыкальным терроризмом".
И действительно, с полным основанием Вагнера можно назвать первым музыкальным террористом нашего времени. И точно так же, как, например, Арафат и его организация заложили краеугольные камни терроризма интернационального, Вагнер является автором теории музыкального терроризма и вообще терроризма в искусстве.
Поэтому наше отношение к Вагнеру должно выражаться как отношение к идеологу определённого течения, определённой цели в музыкальном искусстве. И не только в музыке, но и в политике, общественной жизни.
Какова же была его основная цель? Её Вагнер выражает совершенно ясно в последней главе своей нашумевшей и не перестающей вызывать ожесточённые споры до наших дней книги, одна из глав которой называется "Окончательное решение еврейского вопроса" (кстати, он первый ввёл этот термин). Вагнер написал письмо в баварский парламент, в котором предлагал свой план уничтожения евреев. Ни один из музыкантов, и не только музыкантов, но и философов вообще никогда до Вагнера не выступал с программой уничтожения народа. Даже Ницше, которого трудно заподозрить в симпатиях к евреям, написал ему письмо, где сказал, что за это предложение Вагнер достоин того, "чтобы он умер в тюрьме, а не в своей постели". В своём письме Вагнеру Ницше заявляет открыто: "Вы не человек, вы просто болезнь".
Вагнер заботился о том, чтобы его идеи были ясно поняты последующими поколениями. Например, на праздновании 68-летия, за год до смерти, Вагнер в ответной речи сказал: "Моя дирижёрская палочка ещё много раз будет показывать грядущим поколениям, на какой путь они должны стать".
Каким же действительно был путь, на который направлял Вагнер последующие поколения? Первая и главная цель - освобождение
человечества от евреев. Во-первых, потому что "евреи, как мухи и крысы: чем больше вы их уничтожаете, тем больше они плодятся. Не существует никакого средств, кроме тотального уничтожения. Еврейская раса родилась как враг человечества и всего человеческого. И особенно враг всего немецкого. И до того пока последний еврей не будет уничтожен, немецкое искусство не может спать спокойно". Эта идея была, как Вагнер сам говорит, "лейтмотивом моей жизни".
Посмотрим, совпадают ли его слова, его ненависть к евреям с той музыкой, которую он пишет. Может быть, действительно это только слова, а музыка прекрасна? Вагнер на самом деле не является архитектором новой оперы. В жанре оперы он пользовался новыми приёмами, украденными, в частности, у Листа. Не будем переоценивать значение Вагнера в музыке. Он привёл жанр оперы в тупик и поэтому не имел последователей.
Было, правда, несколько неудачных имитаторов, эпигонов, но, если мы говорим о музыке конца XIX и XX столетия, ни один композитор практически не пошел за Вагнером. Его открытия были сделаны на бесплодной почве. Принцип речитативного развития музыкальной ткани не нашёл никаких последователей, потому что был мёртв, потому что у Вагнера он был связан со словом и слово было носителем идеи, а идея была сама по себе античеловеческая. В этом - существо творческого банкротства Вагнера.
Вагнер, разговаривая, вещал в очень возвышенно-мистических тонах."Слово - "самка", которая родилась, для того чтобы быть беременной, и слово беременно моей идеей". А идеи были самые ужасные.
Попытаемся связать, например, музыкальными интонациями те слова, которые он вкладывает в уста Миме, персонажу из "Кольца нибелунга".
Этот отвратительный карлик - олицетворение еврейства - по желанию Вагнера должен быть таким ужасным, что даже петь обязан с еврейским акцентом. Я хотел бы отослать сторонников и любителей музыки Вагнера к этим страницам партитуры и потом спросить их, хотят ли они что-либо подобное слушать со сцены в Израиле.
К сожалению, все эти тонкости практически не известны не только любителям музыки, но часто даже профессионалам-музыкантам. Зато защитникам Вагнера очень хорошо известно, например, о том, что первым дирижером оперы Вагнера "Парсифаль" был еврей Герман
Леви, и это важный аргумент в устах защитников Вагнера. Но им нужно вспомнить или знать о том, как всё это происходило на самом деле.
Герман Леви по контракту был придворным капельмейстером баварской Королевской капеллы. Оркестр этот не имел права выступать ни с кем другим, кроме Леви. Контракт не мог отменить даже Людвиг Второй, король Баварии. Однако в случае с "Парсифалем" и Германом Леви, между Рихардом Вагнером и баварским королем был составлен новый контракт.
Тех, кто хочет убедиться в его существовании, мы можем направить в музей немецкого искусства в Мюнхене. Фотокопия этого документа, который очень неохотно дают посетителям, находится в музее Вагнера в Байрейте. А те, кому и то, и другое трудно или невозможно, могут найти подробное описание этого контракта в книге Клауса Умбаха "Рихард Вагнер".
Контракт этот состоит из трёх пунктов.
Первый: до того как Герман Леви начнёт первую репетицию, он должен креститься.
Во втором пункте Вагнер оговаривает себе право никогда не разговаривать даже с крещёным Германом Леви непосредственно, а всегда только через третье лицо.
Третий пункт: после первого исполнения "Парсифаля" Вагнер оговаривает себе право в присутствии баварского короля Людвига Второго сказать Герману Леви, что он, как еврей, имеет только одно право - умереть и как можно скорее.
Под контрактом есть приписка, сделанная Вагнером баварским королем: "Контракт был выполнен во всех его пунктах".
Можно попытаться обнаружить начало антисемитизма Вагнера. Он стал юдофобом после смерти его матери и последовавшей вскоре после этого смерти его первой жены Минны Планер, которая была еврейкой. В одном из своих писем в этот период Вагнер неожиданно пишет: "Я был на кладбище и посетил могилу моей любимой собаки" (собака лежала рядом с его женой, но Вагнер пишет только о посещении могилы любимой собаки). Именно в этот момент начинается вспышка зоологического антисемитизма, который не оставляет Вагнера до самой смерти.
Однако вернёмся к "Парсифалю", который занимает в творчестве Вагнера особое место. Он называл эту оперу "завещанием для будущих потомков".
В предисловии к первому изданию "Парсифаля" Вагнер писал: "В моей опере "Парсифаль" я представляю идею фигуры Христа, которая очищена от еврейской крови". Для Вагнера "Парсифаль", как он сам называет, - это"избавление от Избавителя".
Почему нужно избавиться от Христа? Вагнер пишет дальше: "Ведь в жилах Христа текла еврейская кровь". Отталкиваясь от этого, Вагнер пускается в долгие философствования о том, какая часть еврейской крови может дать право человеку считаться неевреем. И вот что он пишет в своем дневнике и что подтверждает также дневник Козимы Вагнер, его второй жены:
"Сначала я пришёл к выводу, что одна шестнадцатая доля еврейской крови уже может освободить еврея от его преступления перед человечеством".
Кстати, напомним, что эту пропорцию одна шестнадцатая - Гитлер считал уже достаточной, для того чтобы изолировать, но не уничтожать человека физически. Но потом, как пишет Вагнер: "Я пришёл к выводу, что даже одной микроскопической капли крови (он употребляет даже не слово "капля", а "целле" /клетка/), одной микроскопической клетки еврейской крови уже достаточно, чтобы человек никогда не смыл с себя позор быть евреем, и он должен быть уничтожен".
Здесь мы видим, что Вагнер пошёл даже дальше нацистов. И вот этой-то идее посвятил себя Вагнер в "Парсифале". И ещё одна цитата.
Вагнер просит, чтобы перед исполнением "Парсифаля" на сцене была разыграна мистерия, в которой "тело Христа будет сожжено вместе с другими евреями как символ избавления от еврейства вообще".
Даже во времена Вагнера никто не решился на подобные вещи. Приведу такой диалог между Кундри и Парсифалем, когда Кундри не знает, кто пришёл, и она говорит: "Кто ты, неизвестный путник? Ты устал, и твои руки обагрены кровью. Но если они обагрены еврейской кровью, тогда ты желанный гость в моём доме".
После окончания работы над "Парсифалем" Вагнер писал своей жене, что "звуки уничтожения, которые я написал для литавр в соль миноре, олицетворяют гибель всего еврейства, и, поверь мне, я не написал ничего прекраснее". Я хотел бы спросить у защитников Вагнера, знают ли они об этом? И те, кто знает, хотят ли они слушать его произведения, или, может быть, эти слова заставляют задуматься о том, что музыка не всегда является сочетанием звуков, иногда она может быть оружием смерти?
Даже Ницше назвал "Парсифаль" чёрной мессой. И это действительно так.
Из того, что Вагнер посеял на музыкальной почве, взошли хорошие всходы. Очень часто можно услышать: "Да, но Вагнер в этом не виноват".
К сожалению, все, что пишет сам Вагнер о себе, опровергает подобный подход. Потому что Вагнер не только хотел осуществления своих идей, но даже сказал: "И после нашей смерти (он называл себя во множественном числе, ибо считал, что он и Б-г - это почти одинаковые по важности явления) мы сверху будем следить, чтобы всё шло по пути, указанному нами". Именно эти идеи Вагнера были приняты нацистским режимом
Помощь
Аллла (25 Май 2019 - 14:43) писал:
